В паутине под лестницей

Они замерли друг напротив друга. Кора мысленно ругала себя за то, что не взяла соль, готовясь к худшему. Гвидо думал о чем-то своем.

− Знаешь, я был знаком с другим смотрителем, − продолжил он внезапно. − Он чем-то напоминал тебя. Такой же невзрачный, не нужный реальному миру человечек. Его обманным путем заставили подписать договор, и бедняга долго не мог понять, что кругом творится.

− Что с ним стало?

− Сошел с ума. Ровно через месяц. В ту пору люди были впечатлительные, не то что сейчас. Тогда я еще верил… Впрочем неважно, − Гвидо хмыкнул и повернулся на носках. − А ты знала, что мы ведь можем видеть, как меняется мир? Хоть это и клетка, но в ней хотя бы есть окна.

Что-то смущало ее в рассказе ворона.

− Гвидо, почему ты живешь в коморке? Где твоя комната?

− Угадай.

− Это связано с твоей ненавистью к смотрителям?

− Горячо.

− Он не смог помочь тебе? Не смог выполнить твое посмертное желание?

− Ай, тот старикан даже не стал нас слушать! Бегал туда-сюда, да рыдал в углу, − с удовольствием вспомнил Гвидо. − Хорошие были времена.

− Тогда что? Я не понимаю. Если только… − она ухватилась за ниточку осознания, − ты не знаешь. Не знаешь, что тебя удерживает. Или не помнишь.

Призрак медленно зааплодировал.

− В точку. Нельзя покинуть общежитие, если ты ничего о себе не помнишь. Такие вот правила. Я проторчал здесь целую вечность. Наблюдал за тем, как вереницы умерших появляются и исчезают в небытие, пока я остаюсь на месте. Без прошлого, без будущего. Прекрасная участь!

Затем, не удержавшись, вдруг вцепился в Кору:

− Но ты как-то смогла освободить ту ненормальную! Узнала, кто она и как умерла, хотя вы даже не были незнакомы!

− Верно.

− Это все меняет. Я много думал − почему бы не попробовать? А что я теряю? − Гвидо схватил Кору за лицо, приблизил к себе и страстно прошептал: − Мне нужна твоя помощь, пастушка. Я решил перестать тебя доставать, если поможешь мне в одном дельце.

− Хочешь узнать, кем ты был при жизни?

Поняв истинную причину его странного поведения, она перестала вырываться − все равно бесполезно. Хватка призрака чем-то напоминала момент, когда кожа примерзает к железу на морозе.

− Да! Огонь и пропасть, конечно, хочу! Ты поможешь мне, я помогу тебе. Ты ведь хочешь понять, как отсюда свалить, не так ли?

Она замялась.

− Я прав?

− Да. Наверно.

− Согласна, она согласна! Все это слышали! Значит, мы теперь друзья. Можешь звать меня Гвидончик, как называла меня матушка. Или « о, боже, только не ты» − как все остальные. Осталось лишь закрепить наш уговор чисто дружеским поцелуем!

Он вдохновлено потянулся к ней губами, и Кора поняла, что с нее хватит. Оторвав липкие руки от щек, она отбежала на безопасное расстояние, поправила прическу, и только затем сказала:

− Обойдемся без формальностей. Я обещаю, что постараюсь узнать о тебе что-нибудь. А ты с этого момента будешь мне помогать и докладывать обо всем, что происходит в общежитии в мое отсутствие. Хорошо, договорились?

Гвидо замер, будто бы прислушиваясь к чему-то. Затем удовлетворенно улыбнулся и послал воздушный поцелуй:

− Ты поклялась, пастушка, а в этих стенах нельзя нарушать обещания. Помни об этом. Больше никаких жвачек в волосах и тараканов в тапочках, мы теперь связаны, − с этими словами он шагнул в коморку и провалился куда-то вниз.

Дверца с жутким скрипом захлопнулась.

Кора выдохнула. Интересно, сегодня она больше приобрела или все же потеряла?

34

− А можно покемона? − спросил мальчик в новехонькой школьной форме, оглядываясь на отца. Близился учебный год, и жители Чеховска в спешке готовились к нему, как какой-нибудь природной катастрофе.

− Тебе можно все, − Кора вымученно улыбнулась. − Но мне потребуется время, так что вам придется подождать.

Получив заказ на какао с пенкой, она полезла в интернет. Как там было сказано? Покемон?

В такие моменты Кора чувствовала себя старой. Это было сложное чувство, взращенное на удивлении с примесью грусти. Когда в последний раз она смотрела мультики? Наверно, тогда же, когда и лентяйничала − очень давно.

Был обычный рабочий день. Из кухни шел пар, шумела вода в посудомойке. Ничто не предвещало беды, но за секунду до того, как раздался грохот и звон посуды, Кора внезапно ощутила укол беспокойства.

Ее мысли были далеко (где-то в том времени, когда она поддалась на уговоры начальницы попробовать что-нибудь новенькое), пенка не желала удерживать рисунок из корицы − и вдруг началось.

Шум, доносившийся с кухни, мог напугать кого угодно. Особенно, когда его сменил оглушительный визг, источником которого, без всякого сомнения, была Настя. В зале начали взволнованно перешептываться.

− Кора, проверь! − рявкнула Марья Федоровна, бросаясь успокаивать посетителей.