В паутине южной ночи

Куропаткин почувствовал необъяснимое волнение и тревогу. У него сдавило сердце в страшном предчувствии. Когда стажер сказал про красивую женщину, следователь сразу же подумал об Анжеле. Но тогда он просто провел параллель, что Анжела очень красива и, без сомнения, ею может увлечься любой мужчина. Даже такой порядочный супруг, как Куропаткин, ни разу в жизни не изменивший жене. И тогда память услужливо подсказала ему, что вчера вечером губы Анжелы были накрашены яркой красной помадой. А потом он видел Дениса, и тот был перепачкан такой же яркой красной помадой. Но, конечно, это были мелочи, потому что мало ли женщин пользуется помадой такого цвета! Но вот все остальное — отнюдь не мелочи. Денис только что потерял жену. И капитан знал, что пил он только потому, чтобы забыть о своем горе. И Денис не был бабником, Куропаткин мог поклясться в этом. Он абсолютно точно не искал на свою несчастную раненую голову никаких приключений! И вообще собирался ехать домой — сегодня! Так что же случилось, почему он привел к себе в номер женщину, когда даже не помышлял об этом? Не потому ли, что она свела его с ума? Так же, как Анжела свела с ума самого Куропаткина? И, потом, когда капитан, возвращаясь из санатория, после неудачного похода к Корнилову, заглянул к Анжеле, ее не было дома. Впрочем, это ничего не доказывает. Но ведь именно ее следователь встретил на месте происшествия! В тот самый день, когда на Корнилова напали, в тот самый вечер, когда там же был убит Эленберг!

Куропаткин очнулся, когда обнаружил, что стоит с поднятой рукой у двери Анжелы, собираясь постучать. Он собрал волю в кулак и постучал, вспоминая, что проводил ее домой тогда в начале первого ночи. А Эленберг был убит около часа ночи.

Дверь распахнулась. На Куропаткина смотрело лицо пожилой женщины.

И в этот самый миг капитану показалось, что на него навалилась каменная глыба, которая не дает ему дышать. Это была уверенность, которая душила его. Он схватился за горло.

— Чего вам? — осторожно поинтересовалась женщина, разглядев звездочки на погонах рубашки Куропаткина.

— Где… где Анжела? — сипло спросил он, поражаясь, как пусто, без эмоций, звучит его голос.

— Здесь нет никакой Анжелы, — удивилась хозяйка. Он сразу понял, что это хозяйка, сдавшая Анжеле дом.

— То есть? — не понял Куропаткин.

На секунду ему показалось, что все это — знакомство с потрясающей женщиной, поход в картинную галерею, где он пытался блеснуть своими познаниями, неудачный ужин — ему приснилось. Он почувствовал облегчение, которое тут же, впрочем, превратилось в обреченность. Он же не идиот, не фантазер, чтобы придумывать такие вещи! И потом, вот он — этот домик, в котором он был вчера вечером…

— Можно войти?

Не дожидаясь ответа, капитан протиснулся в помещение и, пройдясь по комнатам, отметил, что хозяйка уже успела прибраться. Везде было чисто, и не осталось никаких следов пребывания Анжелы.

— Она что-нибудь оставила? — быстро спросил он. — Записку, пляжные шлепанцы, платок, помаду?

Женщина замялась, и Куропаткин понял почему. Анжела была одета очень дорого, и если она оставила какие-нибудь вещи, то хозяйка вполне могла прикарманить их.

— Не волнуйтесь, я ничего не буду забирать, — через силу улыбнулся он, пытаясь успокоить ее. — Просто мне надо знать.

— Вот…

Женщина, порывшись в своей сумке, вытащила из нее духи. Куропаткин достал толстую пробку из пузатого флакона, вдохнул запах. И тихо охнул. Этот запах был ему очень хорошо знаком. Сегодня утром, когда он был на месте преступления, он машинально отметил, что в номере очень хорошо пахнет. Так могла пахнуть только женщина. Женщина, которая после секса с Денисом убила его…

— Почему вы солгали, что здесь не было никакой Анжелы? — тихо спросил Куропаткин. — Это она вас попросила, да?

— Да нет, — удивилась хозяйка, — ничего она не просила. Просто зовут ее не Анжелой, а Ликой.

— Как? Ликой? — переспросил он и напрягся. — А паспорт ее вы видели?

Хозяйка отрицательно качнула головой.

— Ну как же так, — расстроился следователь. — Пускаете в дом неизвестно кого! И потом, ведь надо же регистрировать отдыхающих!

— Она мне заплатила за две недели, — с вызовом сказала женщина. — И дала сверху 500 рублей. Я знаю, что это означает: чтобы ее никто не беспокоил и никаких документов. Так многие делают! А что случилось-то?

— Много чего, — туманно пояснил Куропаткин. — Лика, значит? Ну-ну…

Он еще раз осмотрел домик и, не найдя в нем других предметов, принадлежавших Анжеле, понял, что эта Анжела — Лика решила поиграть с ним. Он не сомневался, что она намеренно оставила духи. Зачем же ей оставлять едва начатый, даже не ополовиненный флакон? Это для него, Куропаткина. Дескать, видел, как я тебя провела, стреляного воробья, на мякине?

Он уже собирался уходить, как вдруг вспомнил кое-что и повернулся к хозяйке.

— Она что, оплатила проживание до сегодняшнего дня?

— Нет, у нее еще три дня было, — сказала та. — Просто Лика позвонила мне сегодня в шесть утра и сказала, что вынуждена срочно уехать. Да что случилось-то? Она в порядке?