В осажденном городе

— В Пайгарму мы приехали вечером. Помню, стадо гнали с пастьбы. Товарищ Путилова и мы, четверо бойцов, — все были верхами. Остановились возле женского монастыря. Прасковья Ивановна позвала меня с собой, а остальным велела находиться у подъезда, никого не впускать в монастырь и не выпускать оттуда. Ну вот, зашли в монастырь, товарищ Путилова вызвала игуменью и попросила провести нас по монастырю. Игуменья отказалась. Говорит: «Я не могу позволить, чтобы безбожники-большевики своим присутствием осквернили святую обитель». Товарищ Путилова пригрозила ей револьвером. Согласилась игуменья. Пошли втроем. В одном коридоре было сильно накурено. «Это что же, ваши монашки табачком балуются?» — спросила товарищ Путилова. Игуменья побледнела.

И тут сзади напали какие-то мужчины, должно белогвардейцы. Товарищ Путилова свалилась от удара по затылку, а я выхватил револьвер, но выстрелить не успел: меня тоже сшибли с ног, отобрали оружие…

Боец закрыл глаза и замолчал.

— Что потом, дальше? — нетерпеливо спросил Аустрин.

— Когда я упал, меня били по голове и по ребрам. Сапогами пинали. Потом, должно, решили, что я помер, оттащили за ноги и бросили под лестницу. Сколько я лежал без сознания, не помню. Придя в себя, увидел, как в передней, в трех метрах от меня, мучают Прасковью Ивановну. Озверевшие монашки ухватили ее за ноги и тянули в разные стороны, должно, хотели разодрать на части мертвое тело. Я пытался подняться, но не мог. Кричал, хотел остановить их. А может, мне казалось, что я кричу… Почему они меня не добили? Потом я опять потерял сознание. Когда очнулся, увидел товарища Кирпичникова…

Эльменькин замолчал, под нижними веками выступили капельки пота. Фельдшер снял полотенце со спинки стула и осторожно вытер пот.

Рудольф Иванович пожелал Эльменькину скорого возвращения в строй, поблагодарил фельдшера за заботу о бойце.

Красноармейцы, выезжавшие в Пайгарму вместе с Путиловой, дополнили рассказ своего товарища.

После того как Путилова и Эльменькин зашли в монастырь, прошло часа полтора. В сумерках бойцы увидели, как десятка два вооруженных людей полукольцом охватывают здание монастыря. Заметив красноармейцев, они открыли огонь. Один боец был ранен в левую руку. Понимая, что натиск кулацко-белогвардейской банды не сдержать, красноармейцы вскочили на коней. Наступившая темень помогла отойти без потерь.

В полдень состоялись похороны Прасковьи Ивановны Путиловой.

Стояла чудная пора бабьего лета. По-летнему яркое солнце будто хотело отогреть своим теплом застывшее тело. В воздухе плыли тончайшие нити паутинок, печально падали пожелтевшие листья с деревьев. Весь поселок собрался проводить героиню в последний путь.

На митинге выступил Рудольф Иванович, комок в горле мешал говорить. Аустрин медленно выговаривал слова, делал длинные паузы, стараясь пересилить волнение.

— Всей короткой жизнью, своими боевыми делами товарищ Путилова доказала великую веру в революцию и преданность ей. Она заплатила своей молодой жизнью за нашу грядущую победу… Тебе, дорогая Паша, геройски павшей в борьбе с врагами трудового народа, мы, оставшиеся в живых, сегодня приносим клятву… Клянемся на твоей могиле, что будем с удвоенной энергией продолжать дело освобождения трудящихся масс от гнета и рабства. За твою горячую, невинно пролитую кровь мы отплатим врагу сторицею. На отчаянный террор буржуазии и белогвардейцев мы ответим беспощадным красным террором…

Прогремели винтовочные залпы, гроб опустили в могилу. Над холмиком поставили тумбу с огненно-красной звездой.

IV

Участники контрреволюционной организации «Союз русского народа» содержались в городской тюрьме, и Рудольф Иванович дал указание вести допросы там же, в следственных камерах. Чекисты до малейших подробностей уточняли вину каждого участника: когда и при каких обстоятельствах вовлечен в организацию, какие враждебные действия совершил, выясняли политические убеждения и связи членов «Союза».

Всякий раз, перед тем как приступить к допросу, Земсков заходил на несколько минут к Ивану Егоровичу Егорову или приноравливался вместе с ним идти на работу.

Иван Егорович рассказывал о том, как он, рядовой рабочий вагоно-обозного завода, осваивал грамоту революции. Его воспоминания об Октябрьских событиях в Петрограде были захватывающе интересными. И хотя Егоров не имел большого опыта чекистской работы, он, должно быть, пролетарским чутьем успешно постигал ее методы. Земсков очень нуждался в добрых советах Ивана Егоровича.

Сегодня Егоров был в отличном расположении духа, и Сергей воспользовался этим: задал вопрос, который интересовал его, наверное, с момента прихода на работу в комиссариат.

— Иван Егорович, какими качествами должен обладать чекист? — спросил Земсков, усаживаясь около стола, сколоченного из некрашеных, но хорошо отполированных локтями досок, за которым работал в тюрьме Егоров.

Иван Егорович по привычке потер лоб кончиками пальцев.

— Очень многие качества нужны чекисту. Даже не знаю, что назвать первым.

— А вы назовите, скажем, пять самых необходимых черт.