В осаде

В это время точно под ними по коммуникационному тоннелю полз Кейт Рейбок. Он быстро проскочил под решетчатым люком, через который сыпались вниз, в тоннель, искры от сварочного аппарата и замер, глядя снизу вверх сквозь решетку на две пары ног, подошед­ших и ставших прямо на люк. Одну пару он узнал сразу — это были ноги Круля. Обладателя вторых он не знал, но был уверен, что скоро с ним познакомится и уже заранее жалел этого человека. Встреча с Кейтом не су­лила ему ничего хорошего, если только он всерьез не мечтал о смерти. «Впрочем, вряд ли кто-то всерьез меч­тает о смерти, — подумал Кейт. — Тем более о такой, какую я постараюсь устроить.»

— Ну, как идут дела? — спросил, подойдя к негру, Солист.

— Отлично, — ответил негр и выключил аппарат. — У меня три секции здесь, четыре — здесь, и две — там. Все будет закончено через час. Неплохо, а? — сказал он с гордостью.

«Через час? — иронично подумал, наблюдавший за ними снизу, Кейт. — Ну-ну! Он мог спокойно рас­стрелять и негра, и Солиста, и Круля через решетку люка. Но, тем самым Кейт сразу обнаружил бы себя. Делать же это, не ознакомившись полностью с ситуацией на «Миссури », Кейт счел несколько поспешным. Поэ­тому он повернулся и осторожно пополз по тоннелю в сторону кают-компании.

— Давай не задерживайся, — Солист похлопал негра по плечу. — Время — деньги. В прямом смысле этого слова. Ведь ты меня понимаешь?

Негр усмехнулся и опять включил аппарат. Круль и Солист пошли дальше по переходу.

— Стоп! — сказал вдруг Солист и остановился. — Что это за шум?

Откуда-то снизу шли чуть слышные тяжелые нерав­номерные удары, как будто чем-то долбили в стену.

— Это? —- Круль усмехнулся. — Это мой любимейший экипаж.

Запертые в трюме матросы и офицеры, подхватив огромную железную балку, одну из лежавших на дне для балласта, ударяли ею в борт корабля.

— Давайте, ребята, — подбадривал их мичман Тейлор, — может, кто услышит нашу морзянку! Тогда нам помогут! Главное — не сдаваться!

События, происшедшие на крейсере, неожиданно рез­ко изменили мичмана. Осознав, кем на самом деле был   его бывший кумир — первый помощник Круль, и оказавшись запертым в сыром, темном и душном трюме   вместе с командой, которую он, в подражание Крулю,   раньше старался всячески притеснить и унизить, которую стоило, в подражание Крулю, лишь презирать, мичман Тейлор решил стать совсем другим человеком. Наблюдая, как члены экипажа, которых раньше он считал существами низкими и недостойными, поддерживают друг друга, как они стараются облегчить муки раненых, как подбадривают упавших духом, забыв о прежних, неизбежных в любом коллективе распрях, Тейлор вдруг смог правильно оценить свое прежнее поведение. Оценив его, он так расстроился, что даже всплакнул в дальнем темном углу, но потом решил быть мужественным, подающим пример, офицером. Именно он придумал бить балкой о борт, в связи с чем удостоился всеобщей по­хвалы. Роль умного, мужественного офицера, любящего и поддерживающего команду, уважаемого и любимого ею, Тейлору очень нравилась. Так же, как и в прежние выбранные им образы, он постарался полностью вжиться и в эту роль. А, вжившись, стал, по сути, таким чело­веком. Он написал сообщение морзянкой на найденной в кар­мане сигаретной пачке и теперь руководил ударами, выкрикивая:

— Два длинных, четыре коротких! Ра-а-аз, два-а-а, раз, два, три, четыре! Давай, ребята, мы не сдаемся!

«Миссури», изменив курс и набрав скорость, несся в некое место Тихого океана, координаты которого были известны лишь организаторам захвата крейсера.

Кейт осторожно открыл дверь кают-компании и огля­делся. Он был готов увидеть нечто подобное, но все же открывшаяся его взору картина потрясла его своей же­стокостью. Тут и там лежали тела убитых матросов. Пол был залит кровью. Стены — покрыты кровавыми пятна­ми. На круглой каталке нелепый в такой обстановке торжественно стоял огромный, метр, может быть, высо­той, торт, еще закрытый картонной коробкой. Кейт скор­бно оглядел тела погибших товарищей и направился че­рез кают-компанию в смежное с ней помещение офицер­ской столовой. Идиотский торт, украшенный по коробке лампочками, мешал, загораживая проход. Кейт оттолк­нул каталку ногой.

И тут загремела музыка, вспыхнули и заморгали лам­почки вокруг торта! Кейт вздрогнул от неожиданности и, обернувшись, вскинул автомат, приготовясь мгновен­но выстрелить. Пробив головой картон, из рассыпавшей­ся коробки торта выскочила полуголая Мисс-Июль и начала свой эротический танец. Сбрасывая на ходу ки­тель, она обнажила свою красивую большую, круглую грудь. Вращая животом и бедрами танцовщица непре­рывно напрягала и расслабляла ягодицы. Она работала старательно, не открывая при этом глаза. Ее трусики, действительно, ничего не скрывали и были такой формы, что лишь один факт их присутствия должен был при­вести мужчин в исступление.

Кейт несколько секунд ошарашенно смотрел на кра­сотку, а затем подошел и легонько шлепнул ее стволом автомата по руке. Мисс-Июль, не прерывая танца и, по-прежнему, не открывая глаз, сексуально застонала и обернулась в его сторону голой грудью.