В опасности

– Да нет, я уже десятки раз помогала. Мы проводим расследование каждый раз, когда кто-нибудь умирает в течение сорока восьми часов после поступления в больницу. Коронер опрашивает свидетелей и протоколирует причину смерти, а потом, если повезет, у нас весь день свободен.

Я расспрашиваю Джоанну о романе, потому что хочу составить себе картину того, как они сидят в «Пеликане». Роман у нее с тренером сына по плаванию. Я выуживаю у нее реакцию Рэйчел. Джоанна говорит, что в нем было много чего, что им обеим показалось забавным, и я вижу Рэйчел, наклонившую голову и смеющуюся над столом.

Когда я возвращаюсь в Марлоу, четверо стариков играют в шаффлборд на общей площадке. Когда мне казалось, что слишком холодно, Рэйчел играла там с завсегдатаями. Она не знала их всех по именам и говорила, что старики редко открывают рот, но когда один из них уехал отдыхать, то привез ей маленькую бутылку анисовой водки.

– А почему он подарил тебе анисовку? – спросила я.

– Потому что ездил в Грецию, – ответила сестра.

Мне интересно, не один ли из этих стариков подарил Рэйчел анисовку. Над вид им всем за восемьдесят, так что я вычеркиваю их из списка подозреваемых. Вообще-то это неправильно. Кто знает, что они вытворяли, когда были помоложе.

Я гляжу, как они толкают по площадке темно-вишневые диски, и гадаю, знали ли они Рэйчел и насколько хорошо. Я помню, как Льюис неделю назад переживал за меня рядом со зданием муниципалитета. Рэйчел никогда мне не рассказывала, что навещала Эндрю Хили в тюрьме. Ни словом не обмолвилась, что купила собаку для защиты себя. Сестра позволила мне делать вид, что все давно кончилось.

Глава 31

Я выхожу из бакалейной лавки на главной улице с двумя пакетами в руках. Одна из моих договоренностей с управляющим состоит в том, что теперь я могу целиком и полностью пользоваться кухней. В воздухе кружатся белые хлопья, но для снегопада слишком морозно. Я перекладываю тяжелые пакеты в другую руку. У входа в гостиницу я оборачиваюсь, как и следовало ожидать, рядом со своим фургоном стоит Кит и смотрит на меня.

Я стояла позади него в очереди к кассе. Очередь подвигалась очень медленно. Казалось, Кит все больше смущался и нервничал, но не мог же он исчезнуть при виде меня, по крайней мере, не на людях. Дело в том, что мы с Рэйчел похожи.

Я возобновляю свое расследование, скорчившись над лежащим на кровати лэптопом и сражаясь с упаковкой лакричных конфет. Я добавляю имена к своему списку и работаю над ним, отсеивая тех, кто сидел в тюрьме во время нападения на нее или во время убийства. Для обозначения приоритетности ставлю звездочки и через несколько часов поисков натыкаюсь на Пола Уилера.

У меня ушло так много времени потому, что осудили его шесть лет назад и с тех пор он вообще не фигурировал в новостях. В семь утра он напал на молодую женщину в Брэмли, районе Лидса. Как только я читаю первое предложение в репортаже, лицо у меня начинает гореть.

Увидев фотографию Пола, я словно вспоминаю давно забытое имя, как будто с самого начала знала, что это он. Уилер выглядит в точности так же, как она его описывала.

Я сползаю с кровати и пью воду прямо из крана. Мне так хочется позвонить Рэйчел, что я беру телефон и нахожу ее номер, несколько секунд теша себя иллюзией того, что я смогу ей рассказать.

По почерку нападение совпадает с тем, что произошло с Рэйчел. Жертва – незнакомый человек, само нападение – жестокое и внезапное. Еще два часа поисков – и у меня есть имя жертвы, название города, где жил Пол, и фамилия его адвоката. Судили его в Йоркском Королевском суде, а сидел он в Уэйкфилде. Я звоню его адвокату и оставляю сообщение со своим номером и просьбой, чтобы Пол со мной связался. Представляюсь я Сарой Коллиер из газеты «Телеграф». Через несколько часов у меня звонит телефон.

Мы договорились встретиться в кафе в Лидсе. Я удивлена тому, что Пол Уилер хочет со мной поговорить, хотя терять ему нечего. Он уже отсидел за нападение в Брэмли. Если бы его дело еще не передали в суд или если бы Пол еще отбывал срок в ожидании условно-досрочного освобождения, он бы никогда не согласился на встречу со мной.

Сейчас у него наголо бритая голова. Раньше, когда его фотографировали при аресте, волосы были длинными. Пол меня еще не приметил, и я задерживаюсь у входа. Я не могу приблизиться к нему в таком состоянии, так что заставляю себя подождать на улице несколько минут. У него еще не закончился условный срок. Мне известны условия его досрочного освобождения и то, что произойдет, если он их нарушит.

Увидев меня, Пол улыбается. Это он. Я в этом уверена. На столе стоит стеклянная сахарница, и мне хочется расколоть ее пополам о спинку стула, а потом вдарить так называемой «розочкой» ему в лицо.

– Здравствуйте, Пол. Спасибо, что пришли, – подражаю я Саре Коллиер. Говорю я быстро, как она, а движения у меня резкие и решительные. После того как мне приносят кофе, я стучу ложечкой по краю чашки, а затем кладу ее рядом с блюдцем. – Я пишу статью для «Телеграф», и касается она вас. По-моему, во время суда над вами имела место ошибка.