В недрах секретных архивов

В то время как власти в категорической форме излагали ему свои требования, полицейские производили обыск в его квартире; там они нашли новый радиоприемник, принимающий волны всевозможной длины. Сконструировал его сам Александр Сцек, который только один умел его использовать.

В то время радиотелеграфное дело лишь начинало развиваться, и изобретение Александра Сцека было весьма ценным.

Немцы получили об этом молодом человеке самые хорошие сведения — его отец был приближенный австрийского императора, — поэтому они решили закрепить его на радиотелеграфной станции и заставить перехватывать с помощью своего удивительного аппарата радиотелеграфные сообщения союзников.

Сцек был вынужден повиноваться полученным приказаниям.

До февраля 1915 года он записывал все секретные сообщения, получаемые им по радию. Сцек оказался ценным работником, так как он не только обладал замечательными техническими знаниями, но и бегло писал на пяти языках.

Начальство стало ему доверять и научило его пользованию секретным дипломатическим кодом.

Во время работы на германской радиотелеграфной станции молодой инженер подружился с членами патриотического общества «Свободная Бельгия», которые стали его упрекать за услуги, оказываемые им врагам своей родины.

Сцек хотя и был австриец по национальности, но родился в Англии, в юго-восточном пригороде Лондона.

Эмиссары английской контрразведки сумели внушить ему, что его долг — придти на помощь измученной Бельгии. Завербованный, наконец, на сторону союзников, он спросил, чем он может искупить тот вред, который причинил, отдав свое изобретение Германии. Ему было указано, что передача секретного дипломатического кода может в значительной мере затруднить действия захватчиков.

Александр Сцек сначала хотел просто завладеть этой книгой в толстом свинцовом переплете, но ему посоветовали отказаться от этого плана, так как следствием его, безусловно, было бы изменение шифра.

Тогда он и принялся за гигантскую работу по переписке кода. Работал он ночью, в часы своего дежурства, в очень трудных и; опасных условиях.

Возможно, что немцы в тот период почувствовали, как работа молодого Сцека повернулась против них. К нему начали относиться с подозрением. В апреле 1915 года он был арестован во время полицейского налета на одно из кафе на Биржевой площади; на следующий день один из офицеров германской контрразведки объявил Сцеку, что с этого времени он под страхом смертной казни не имеет права выезжать из Брабантской провинции.

Сцек неутомимо продолжал свою работу. После многих месяцев упорного труда он записал основные знаки дипломатического кода и старательно раскрыл большую часть употребляемых комбинаций. После этого он стал думать о том, как передать английской разведке плоды своих ночных трудов.

Исчезнувший человек

После одной неудачной попытки перейти голландскую границу Сцек покинул свою квартиру на улице Веррери и нашел приют у бельгийской патриотки Жиль.

Оттуда он отправился к бельгийцу Бок — агенту британской разведки. Последний не замедлил достать Сцеку фальшивые документы, а также письмо, адресованное майору Оппенгейму [4], главному представителю английской контрразведки в Хай. Некто Кони, фабрикант, живший на улице Брэ, № 10, посвященный в это дело, в свою очередь передал путешественнику несколько бумаг для доставки в Англию.

С этой корреспонденцией Александр Сцек глубокой ночью выехал на велосипеде по направлению к границе. Вместе с ним отправился провожатый, которого достал ему Бок и который должен был помочь ему перейти границу.

Сцеку и его провожатому удалось благополучно миновать германские патрули и пробраться через проволоку с электрическим током[5]. Утром 15 августа 1915 года они прибыли в Голландию целыми и невредимыми.

С этого дня исчез всякий след молодого человека.

Все розыски, проводившиеся более десяти лет, остались безрезультатными.

Известно только, что копия секретного германского дипломатического кода попала в Лондон через несколько дней после передачи ее майору Оппенгейму и что с этого времени англичане получили возможность расшифровывать секретные послания Берлина.

Что касается Александра Сцека, то отец его не останавливался ни перед чем для того, чтобы выяснить загадочное исчезновение сына.

8 февраля 1920 года Жиль, приютившая Александра Сцека в день его бегства из Брюсселя, написала следующее письмо: