В мышеловке

– И все время имейте в виду, что за вами могут следить.

– Ты хочешь сказать, что нужно изображать на лицах печаль? – спросила Сара.

– Да.

– А когда мы прилетим в Мельбурн, что будет там? – спросил Джик.

– Вернемся в «Хилтон». Там все наши вещи, не говоря уже о моем паспорте и деньгах. Вряд ли Уэксфорд и Грин знали, что мы остановились именно в этом отеле. Так что там мы будем в полной безопасности. Да и другого выхода у нас просто нет: накануне кубка устроиться в Мельбурне будет непросто.

– Если тебя выкинут из окна в «Хилтоне», то ты уже никому не расскажешь свою историю, – невесело пошутил Джик.

– Там окна недостаточно широко открываются, – возразил я. Как-то сразу стало легче.

– А как насчет завтра? – спросила Сара.

Неуверенно и запинаясь, я нарисовал в общих чертах свой план на День кубка. Когда я закончил, они оба не проронили ни слова.

– Значит, так, – подвел я итоги, – ведь вы хотите вернуться домой целыми?

– Мы все обговорим, – сказала Сара, поднимаясь. – Ответим, когда вернемся. Лежи!

Джик тоже поднялся. Однако по тому, как воинственно торчала его борода, я уже знал, каким будет его ответ. Он никогда не боялся опасных метеоусловий, когда мы ходили на яхте в Атлантике и Северном море. В душе он был еще более отчаянным, чем я.

Они вернулись в два, притащив с собой огромную корзину из фруктовой лавки с бутылкой шотландского виски.

– Питание для госпитализированного друга, – объявил Джик, вытаскивая кучу еды и раскладывая ее на столике. – Ну, как ты себя чувствуешь?

– Каждым кончиком нервов!

– Лучше помолчи. Сара дает «добро».

Я попытался заглянуть ей в глаза. Она ответила мне твердым взглядом, соглашаясь без особого восторга, просто не видела другого выхода.

– Хорошо, – коротко бросил я.

– Далее в нашем списке, – продолжал Джик, роясь в корзине, – одни серые штаны среднего размера и одна светло-голубая рубашка.

– Чудесно.

– Но до Мельбурна ты надевать их не будешь. Для отъезда мы достали другую одежду.

Я заметил, что они переглянулись, и спросил со скверным предчувствием:

– Что там у вас еще?

Веселясь от души, они выложили то, что принесли для моего отъезда. Все было великолепно!

Я ждал в маленьком аэропорту, пока не объявили посадку, привлекая к себе всеобщее внимание. И немудрено: на мне были выцветшие, потрепанные джинсы, подрезанные до половины икр, сандалии на босу ногу на пенковой подошве и без задников и ярко-оранжевая свободная накидка типа пончо. Огромные солнцезащитные очки. И в довершение всего – большая шляпа с широкими полями. Такие шляпы прямо созданы для отгона мух. Ведь мухи – сущий бич Австралии. Недаром движение правой руки, которой как будто отгоняют мух, известно как чисто австралийское приветствие.

На шляпе красовалась лента с бросающейся в глаза надписью: «Я поднимался на Эерз-Рок». Ну просто мечта туриста!

И в придачу ко всему сумка Трансавстралийской авиалинии, которую Сара купила по дороге. Внутри – предметы личного туалета.

– Никто, – удовлетворенно констатировал Джик, преподнося мне в больнице этот наряд, – никто не догадается, что ты только что поднялся с больничной койки.

– Да. Я больше похож на сумасшедшего.

– Действительно, очень похож, – серьезно бросила Сара.

Когда я приехал в аэропорт, они оба с печальными минами сидели в зале ожидания. Они лишь скользнули по мне взглядом и сразу уставились в пол, едва удерживаясь, как они потом объяснили, от хохота при виде приближающегося пугала.

Собравшись с силами, я подошел к стенду с почтовыми открытками и остановился возле него, потому что, честно говоря, сидеть было еще хуже. Все открытки на стенде были нескончаемой вереницей изображений массивного оранжевого монолита в пустыне – Эерз-Рок на рассвете, на закате и через каждые пять минут в промежутке между восходом и заходом солнца.

Я разглядывал стенд и выставленные товары, присматриваясь к людям, заполнившим помещение. Около пятидесяти пассажиров, несколько служащих аэропорта, спокойных и неторопливых. Пара аборигенов с запавшими глазами и темными лицами – они ждали, когда автобус отвезет их назад, к привычной жизни. Кондиционеры обеспечивали приятную прохладу, но движения всех присутствующих были какими-то замедленными, видимо, они еще не отошли от зноя на улице. Однако никто не выглядел подозрительно.

Объявили рейс. Зарегистрировавшиеся пассажиры, в том числе Джик и Сара, поднялись, взяли багаж и направились к взлетной полосе.

И только тогда я его увидел.

Того мужчину, который сбросил меня с балкона.

Он сидел среди пассажиров, уставившись в газету, а когда объявили посадку, свернул ее и сунул в карман. Потом поднялся и наблюдал, как Джик и Сара показывают контролеру посадочные талоны. Он не спускал с них глаз, пока они не поднялись по трапу, и только тогда мужчина наконец тронулся с места и направился прямо ко мне.

Сердце мое чуть не выпрыгнуло из груди, ноги приросли к полу.

Выглядел он точно так же, как и тогда. Молодой, решительный, с кошачьими движениями. И шел прямо на меня.

Но он даже не взглянул в мою сторону. За три ярда до меня он остановился у телефона и стал искать в кармане монету.