В мире исканий(изд.1949)

Неожиданно внимание ученого отвлекла светящаяся точка, появившаяся у входа в грот. Кто-то медленно пе­редвигался с шахтерской лампочкой в руках, затем оста­новился, словно в нерешительности.

Светящаяся точка оставалась неподвижной всего не­сколько минут, затем вдруг запрыгала. Человек пустил­ся бежать, но не к группе испытателей, столпившихся вокруг прибора, а к выходу из грота. В окружающей темноте трудно было узнать бегущего. Но вот на пово­роте мелькнул яркий отблеск. В свете его Шабалин раз­личил приземистую фигуру Петренко.

***

Директор искал Петренко.

Шагая по длинным извилистым штрекам, он часто останавливался, чтобы заглянуть попутно в различные уголки своего обширного подземного хозяйства.

Всюду горел яркий электрический свет. Пробегали поезда вагонеток, груженных разноцветной породой. В забоях деловито стрекотали врубовые машины. Они резали камень острыми зубьями, расположенными на бесконечной цепи. Как пулеметы, стучали отбойные мо­лотки. Длинными сверлами вгрызались в сверкающий камень электродрели. Позже в просверленные отверстия будет заложен аммонит, чтобы взорвать, превратить в блестящие брызги массивы карналита и каменной соли.

Разнообразные машины помогали горнякам разбить, раскрошить на части крепкую кристаллическую породу и сделать ее удобной для транспортировки наверх.

В одном из далеких штреков, где разработка уже давно не производилась, должна была находиться груп­па Петренко. Губанов легко нашел это место, ориенти­руясь по карте.

Но ученого на месте не оказалось. Лаборанты объяс­нили, что их руководитель заходил сюда несколько раз, но каждый раз исчезал неизвестно куда.

— Он чем-то очень взволнован, — заявил Губанову один научный сотрудник.

— Мы никогда не видели его в таком возбужденном состоянии, — добавил другой.

Губанов пожал плечами. Он попросил передать Пет­ренко, что сейчас направляется к Шабалину и зайдет сюда на обратном пути.

У входа в грот, где работала группа Шабалина, Губа: нов заметил какое-то темное пятно. Директор поднял фо­нарь: в углу притаился человек. Он скорчился на коле­нях у стены, прилаживая к ней что-то в виде ящика. Фонарь Губанова осветил знакомую приземистую фигуру.

— Петр Тимофеевич! — воскликнул удивленно дирек­тор. — Что вы тут делаете?

Петренко вздрогнул, выпрямился, все еще стоя на коленях, и, как показалось директору, загородил ящик. Шахтерская лампа в его руке погасла.

— Тише… — прошептал он в темноте. — Одну ми­нутку…

Губанов направил луч своего фонаря на Петренко. Тот, торопясь и нервничая, отсоединял от продолгова­того ящика электрические провода.

— Вы меня извините, — пробормотал он, засовывая обрывки проводов в карман и завертывая ящик в спе­цовку, которую он еще раньше снял с себя. — Я сейчас…

Сунув ящик подмышку, Петренко побежал по штре­ку, пригибаясь, словно от большой тяжести.

Директор, недоумевая, посмотрел ему вслед. Затем быстро направился в грот.

— Ну как? — спросил он, подходя к группе Шеба­лина.

— Сначала было все хорошо, — ответил тот, вытирая носовым платком руки, — а потом все заволокло. Слов­но радиопомехи какие-то… Но откуда им здесь быть, под землей?

***

— Попрошу вас, Николай Иванович, немедленно рас­порядиться насчет чая, — взволнованно сказал Петрен­ко, обращаясь к директору. — Иначе никаких разгово­ров и быть не может…

Петренко был крайне возбужден. Шабалин с удивлением наблюдал за своим коллегой. В маленькой уютной гостиной царил полумрак. Настольная лампа с зеленым абажуром оставляла в тени лицо ученого, шагавшего из угла в угол.

— Как у вас успехи, Петр Тимофеевич? — спросил Шабалин, когда директор вышел распорядиться насчет угощения.

— У меня успехи? — ответил Петренко, круто оста­навливаясь перед ленинградцем. — Вы шутите? Вот у вас удача — это да! Есть с чем поздравить.

Он вдруг крепко пожал руку Шабалину. Рука Пет­ренко была сухая и горячая.

— Я вас совершенно не понимаю, — недоумевал Шабалин. В последнее время вы говорите какими-то загадками.

— Загадка решена! — Петренко щелкнул пальца­ми. — Теперь я знаю, кто это бродил под землей!

В гостиную вошел директор. Вслед за ним внесли чай.

— Так вот, насчет этих скрипов и шорохов, о кото­рых я вам уже говорил… — начал Петренко, усаживаясь за стол.

“Опять со своими таинственными звуками! — поду­мал директор. — Что они ему покоя не дают!”

— Много приходится слышать разных звуков с по­мощью подземной акустической аппаратуры, — продол­жал Петренко. — А тут, представьте себе, как будто что-то немного знакомое… “Что это может быть?” думаю. Этакий характерный шорох с потрескиванием…

Рассказ не столько интересовал директора, сколько беспокоил его. Глаза Петренко горели, как казалось директору, ненормальным, болезненным блеском. Его веселость тоже была какой-то подчеркнутой и неестественной.

— Пейте чай, Петр Тимофеевич, — проговорил Губа­нов. — Остынет…

— Ах, да, да! Чай!.. — заторопился Петренко. — А вы почему не пьете?

Затем, не говоря больше ни слова, он вытащил из бо­кового кармана несколько блестящих ярко-красных камней и принялся накладывать их в стакан.