В лучах прожекторов

На аэродроме все прибывшие построились в две шеренги. Я увидел тут своих знакомых: летчиков-истребителей Конева и Груздева. Не думал я тогда, что это была наша последняя встреча: оба они погибли.

Награды вручал командующий воздушной армией генерал-майор авиации Т. Ф. Куцевалов.

Среди других была названа фамилия младшего лейтенанта Бориса Ивановича Ковзана. Из строя вышел среднего роста, худощавый, с широкими скулами летчик. Он получил орден Ленина.

Ковзан? Да, это был тот самый Борис Ковзан, за которым мы с Коневым должны были лететь. Вспомнились подробности его подвига.

Истребительный полк перелетал на Северо-Западный фронт. Замыкающим шел Борис Ковзан. Вдруг он заметил «юнкерс». Борис бросился на фашиста. Атака, вторая, третья… Боеприпасы кончились, а гитлеровец летит. Уничтожить во что бы то ни стало, любой ценой!

Борис пошел на сближение. Враг рядом. Бросив на него самолет, советский летчик винтом отрубил бомбардировщику хвост. «Юнкерс» колом пошел к земле. У самолета Ковзана погнулись лопасти винта. Пришлось идти на вынужденную…

Товарищи заметили отсутствие Ковзана, уже прилетев в Лычково. Где он? Что с ним? Через несколько дней в полк пришла центральная газета. В ней на первой странице портрет Бориса Ковзана, а внизу описание подвига. Так командование полка и друзья узнали о его судьбе.

Замечу кстати, Борис Ковзан четырежды за Великую Отечественную войну таранил фашистские самолеты и остался жив.

Один за другим выходят боевые друзья, получают награды. Истребители… Штурмовики… Доходит очередь и до нас.

Вот получает орден Красного Знамени командир нашего полка Куликов, за ним Голованов. Ордена Красной Звезды получают Евтушенко, комиссар Коротков. Я стою в ожидании. Сердце колотится.

И вдруг слышу:

— Старший сержант Шмелев!

Взял из рук командующего коробочку с орденом Красной Звезды…

Коротков привинтил награды мне и Емельянову, а Зайчик ему. Мы горячо поздравляли друг друга.

Домой, скорей домой!

Когда прилетели в Толокнянец, старший батальонный комиссар достал из нагрудного кармана вчетверо сложенный лист — армейскую газету.

— Послушайте, — сказал он, — как красиво и правильно написано:

Суровой тропой бесстрашья
К победной черте веди,—
Звезда на кремлевской башне,
Звезда на моей фуражке,
Звезда на моей груди!

— Здорово! — согласился Емельянов. — Теперь неплохо бы и кубики на петлицы…

— Далеко пойдешь, — оборвал его Евтушенко, — ты рифмуй пока на старшинские треугольники.

— Виктор и Николай, я давно хотел с вами поговорить, — отложив в сторону газету, обратился к нам Коротков.

Редко называл нас комиссар по имени. А нам очень нравилось, когда он обращался именно так, по-отцовски.

— Мне кажется, ребята, пора вам в партию вступать.

— В партию?

— Да, в партию Ленина. Вы в боях заслужили это право. Подумайте. Дело это очень серьезное. Быть коммунистом — это значит всегда и во всем быть впереди. А пока отдыхайте. Ночь будет напряженной.

Но мы долго не могли заснуть.

«В бою заслужили» — не выходили из головы слова комиссара. Невольно вспомнилось детство, учеба в специальной артиллерийской школе, где меня в 1938 году приняли в комсомол. Затем аэроклуб Метростроя, авиашкола и фронт…

Вспомнились рассказы отца о том, как он вступал в партию.

…Страну постигло величайшее несчастье. Умер Ленин. Партия объявила Ленинский призыв. И отец одним из первых откликнулся на него. На всю жизнь связал он себя с партией Ленина.

В Загорске, когда ко мне приезжали родители, на прощание отец сказал:

— Будь, сынок, впереди!

Эти слова запомнились на всю жизнь.

А перед глазами вставали новые и новые картины. Фронт…

Бои под Москвой… Героические подвиги коммунистов… Быть только на переднем крае, бороться до последней капли крови…

Емельянов тоже не спал.

— Пошли! — не выдержал он.

Вместе мы написали заявления, вместе отнесли их комиссару, вместе брали рекомендации у Короткова и Жаркова, и вместе нас на одном собрании приняли кандидатами в члены партии. Все больше и больше становилось в полку коммунистов. Лучшие летчики, штурманы, механики шли в партию. Часто прямо в землянке на КП или у самолетов между вылетами воины связывали свою судьбу с Коммунистической партией.

Через несколько дней полк перелетел на аэродром Соменки.

После зимних боев в полку недосчитывалось многих. Особенно тяжело мы переживали гибель Ноздрачева и Мишина. А тут еще наши замечательные летчики И. Кочетов, Ю. Сорокин, Н. Федоров, В. Бедкин и вместе с ними любимые всеми комиссар Н. Коротков и старший политрук А. Жарков были переведены в другие части. Менялись люди. Одни уходили, приходили другие. И в нашу эскадрилью прибыло пополнение: штурманы Михаил Скочеляс, Сергей Пахомкин и Александр Самсонов, летчики Борис Вандалковский, Алексей Крайков, Валентин Безруков, Александр Понасюк и другие.