В лапах страха

— Но почему? — растерянно проронила Светка. — И я бы могла поехать. Ведь дядя Сергей…

— Что это так вдруг?

— Я… Я просто не думала, что похороны так скоро, — Светка замялась, подбирая нужные слова — после уже сказанного это было не так-то просто.

— Похороны? — вновь подал голос Юрка. — Мама, ты же сказала, что никто не умер.

— Никто и не умер! — тут же отрезала Марина, недобро косясь на дочь. — Перестань хныкать и иди уже.

Они медленно двинулись к зданию школы. Детский сад располагался чуть в стороне, но пройти можно было лишь через школьный скверик.

— Просто так получилось, — вдруг сказала Марина. — В любом случае — хочется или не хочется, — тебе придётся сидеть с братом. Взять его с собой мы не можем, соответственно, и тебя — тоже. Можешь визжать, кричать, биться в истериках — это ничего не изменит. Вопрос — решён.

Светка вздохнула, попутно представила рожи одноклассников. Не всех. Лишь исключительных индивидов, вроде Палита.

«Света — звезда мин<…>та! Никак кого всё же захомутала?.. Куда тебе теперь до своих любимых одноклассников. Ты теперь взрослая: мужиков любишь, и они тебя любят…»

Девочка вздрогнула, тут же почувствовала, как в животе зашевелился подлый страх.

«И поделом мне! А то, видите ли, размечталась: мол, взрослая уже, никакие законы не писаны, творю — что хочу, предков в самые дальние дали засылаю, на бедного братишку кидаюсь, будто тот и впрямь гибрид человека и мерзкого богомола! Так меня: об самое дно, чтобы впредь неповадно было с разбегу головой об стену колошматиться! ДАВАЙТЕ, ПОДНАЖМИТЕ, — ШТУКАТУРКА УЖЕ ОТЛЕТАЕТ!!!»

— А как же пёс?

Марина вздрогнула. Вчерашний сон и без того оставил массу противоречивых ощущений.

Ведь это был сон? Правда, сон?..

«Конечно, сон, что же ещё! — пришло на выручку угодливое подсознание. — Это всё ваши перебранки. Именно от них и шалят нервы. Тем более, закончился алпразолам!»

Нет, это было не подсознание.

Марина помассировала виски.

— Так как же собака? — переспросила Светка.

— Глеб её заберёт, перед тем, как заехать за мной.

— Зачем?

Марина посмотрела на дочь, как на умалишённую.

— Что значит «зачем»?

— Пускай остаётся.

— Нет, ни пускай! — взвыл Юрка и, в знак протеста, принялся месить ботинками коричневую жижу под ногами. — Она меня им пугать будет! И я не хочу с ней оставаться!

— Да замолчи ты! — Марина напряглась, потащила барахтающегося сына дальше. — Он прав? Поиздеваться хочешь?

— Да нужен он мне! — вспыхнула Светка и скорчила брату рожицу. — Пускай мультики свои смотрит.

— Так, хватит тут невесть, что из себя корчить… Это тебя касается, — Марина сжала ладонь сына, так, что тот невольно пискнул.

Светка собралась с духом.

— Можно я тогда ребят приглашу после бала? Они нормальные. Умку покажу. Уверена, он им понравится.

Марина словно наткнулась на невидимую стену. Разогнавшийся Юрка уткнулся носом в мамин зад и всё же сел в лужу.

— Ты в своём уме? — с трудом выдавила из себя Марина.

— Да, — Светка пожала плечами, равнодушно посмотрела на барахтающегося в луже малыша. — А чего в этом такого?

Юрка окончательно запутался в складках своего скафандра, а мамочка отчего-то упорно не желала приходить на помощь.

— Это исключено, — произнесла Марина тоном, не терпящим возражений и, спохватившись, вытащила Юрку за руку из грязи. — Ты-то ещё чего на ногах не стоишь?! Ну ни дня без происшествий!

— Я не специально, — надулся Юрка.

Светка невольно прыснула.

Марина кое-как смахнула грязь, в большей степени размазав её по синтепону курточки; потом просто махнула рукой: мол, чего зря стараться, вечером и того хуже будет.

— Мы к ночи обязательно вернёмся, — сказала Марина, когда они возобновили движение. — И будет лучше, если в квартире никого, кроме тебя и Юрки не окажется. А ещё лучше, если вы к этому времени соизволите улечься спать.

Светка кивнула и отделилась от процессии.

— Ты всё поняла? — крикнула вслед Марина, на что девочка лишь помахала рукой.

3.

Марина шла под мелким дождём размеренной, никуда не спешащей походкой. Только что она вышла из аптеки, и на языке всё ещё вился горьковатый привкус лекарства. Марина предпочитала грызть таблетки. Непонятная, труднообъяснимая привычка, корнями уходящая в заоблачное детство, в те времена, когда от всяческих недугов и мук детей заставляли сосать анальгин. Однако от душивших сознание спазмов это не помогало уже тогда. Скорее даже наоборот, способствовало укоренению странных образов и теней, неподвластных и невидимых никому другому.