Чёрная «Волга» стояла на светофоре первой. Мигнул жёлтый свет. Машина, дав газу, резко рванула с места. Кондиционер, поддувая тихонько из боковых решёток, приятно обдавал холодом сидящих в салоне. Их было четверо. «Волгу» вёл Геннадий Скутин по кличке Блямба. Когда-то в детдомовской драке он получил удар гвоздодёром по голове. Рана зажила, но наросший на лбу хрящ выпирал из-под кожи в виде небольшой шишки. Прошло много лет, а хрящ не уменьшился, шишка так и не исчезла. Блатные дали ему погоняло – Блямба. На переднем сиденье, рядом с Блямбой, восседал охранник Жорник с погонялом Жор. За ними расположился сам хозяин – Александр Григорьевич Бакланов, он же Роман Гайворонский, вычеркнутый из списка живых душ шесть лет назад. Слева от него сидел Тезис – главный идеолог группировки Баклана. У него всегда было много идей и мыслей, которые Александр Григорьевич претворял в жизнь. Тезис был тихим и молчаливым человеком. Его немногословность вполне устраивала руководителя группировки. Баклан взглянул на часы и недовольно скривился.
– Опаздываем, Блямба. Придави-ка педаль до дна.
Геннадий увеличил скорость, и машина побежала ещё быстрее.
«Чёртов автомобиль, – с неудовольствием подумал Александр Григорьевич. – Летом – жарко, зимой – холодно. Заставишь ехать поскорее – дрожит и орёт, как пилорама на зоне. Нельзя тихо пообщаться, приходится кричать. Когда же наступят времена, чтобы приобретение японского джипа было обычным явлением? Ездят же за бугром, чёрт возьми, комфортно и без проблем!»
Баклан поёрзал на сиденье, потянулся за сигаретой.
«Одно утешает: маленький кондиционер, вмонтированный умельцем в чрево отечественного автомобиля. Он хоть как-то скрадывает отсутствие комфорта в салоне».
Авторитет периодически поглядывал на стрелки швейцарских часов. До встречи на загородной даче оставалось полтора часа.
«Успеем, – без тени сомнения подумал Александр Григорьевич. – Блямба – парень надёжный. Ещё бы парочку таких, было бы спокойнее. Шестёрок не надо, предадут, суки, сдадут и дело провалят. Им наплевать на всё, лишь бы собственную шкуру спасти», – рассуждал про себя Баклан, медленно и злобно.
«Ничего, всё когда-нибудь образуется и утрясётся понемногу. И кодлу сколочу, что надо, и от посредников долбаных уйду. Нужно время. Лишь бы война в Афганистане не закруглилась в ближайшее время. Иначе, Рома, ставь точку на деле, так и не заработав авторитет в контрабандных кругах. А это плохо, нужна опора в ногах, твёрдая. Прав Тезис, подсказывая другие пути поставки героина. Начинать надо с безобидной анаши, постепенно втискиваясь в нужные круги. А потом и пострелять – порезать можно, кто не захочет уступить дорогу. Но война пока идёт, есть убитые, авиаторы исправно доставляют «груз – 200». Если верить прогнозам военных, победы над неверными не видать, как своих ушей. Значит, в ближайшие полтора-два года советские войска не покинут Афганистан. Пусть воюют, время работает на меня. Лишь бы оттуда шло дури побольше, да почаще. Бизнес, смотришь, и поднимется, как на дрожжах».
Александр Григорьевич вынул из кармана пачку «Парламента», задымил.
«Дрянь какая. Куришь, куришь, а проку никакого. Вот «Прима» – другое дело. Но солидному человеку курить её никак нельзя, выдаёт прошлое с потрохами. Подобное обстоятельство может подпортить репутацию, развести с поставщиками и покупателями».
Но «Приму» он курил, когда оставался один. Затягивался жгучим табаком и вспоминал зону, да корешков верных. Некоторые из них примкнули к его группировке. Им он поручил начинающую процветать проституцию. Новый бизнес ставили на поток, обеспечивая развращённым товаром дачи, пикники на природе, гостиницы низкой категории. В «Космос» и «Россию», конечно же, не совались. Там могли быть проблемы с правоохранительными органами.