В лабиринтах судьбы

– Можно Машку взять… за одно место, а у нас принято говорить по-другому.

И без промедления спросил:

– В армии служил?

– Нет, – не совсем понимая, для чего его спрашивает строгий начальник, растерянно ответил посетитель.

– Оно и видать. Иначе сказал бы: «Разрешите войти».

– Разрешите… войти? – повторил Игорь.

– А что ты спрашиваешь, если уже торчишь передо мной? Глупо спрашивать разрешение на то, что уже совершил. Так-то! Чего стоишь в дверях? – несколько смягчаясь, произнёс он и жестом пригласил к столу.

– Ну, выкладывай, с чем пожаловал? – без прелюдии задал вопрос Калегин, и голос немного понизился.

– Вместо ответа Игорь достал диплом об окончании техникума и направление на работу. Оба документа, осторожно, положил на стол.

– Прислали, вот, – робея, выдавил он из себя.

– Силком? – спросил Калегин, изучая диплом.

– Почему же, сам.

– А что тебя потянуло в нашу тьму-таракань? – Борис Александрович положил на стол огромные кулаки, покрытые густыми волосами золотисто-пшеничного цвета.

На сплаве народ подобрался разношёрстный. Значительная часть работников состояла из бывших заключённых, сезонных мужиков, съехавшихся на заработки со всей округи, и пришлых, прибывших из далёких краёв по разным причинам. Про таких говорят: «Уехал, куда глаза глядят, лишь бы не видеть опостылевшей жизни». Одним словом, народец невысокой пробы. Поэтому и общение с ним, естественно, было грубоватым, с употреблением жаргонных словечек. А если учесть, что Калегин совсем недавно сел в кресло начальника конторы, вместо покойного Бориса Гайворонского, а до этого десять лет сам втыкал багор в непослушные брёвна, работая бригадиром, то можно было понять его и простить за столь неинтеллигентный разговор.

– Интересно, интересно… но сдаётся мне, загибаешь ты что-то.

– Есть причина, уклончиво согласился выпускник техникума.

– Говори, не стесняйся. У нас народ всё про всех знает. Сейчас не скажешь – через неделю по телеграфу сообщат.

– Как… это?

– А вот так: постучат по клавишам телеграфного аппарата и настучат. И запомни, дружок: ты попал в коллектив, а это, понимаешь ли, двигатель твоей предстоящей жизни. Тайное – всегда становится явным.

Игорь сидел обескураженный разговором и мучительно соображал, как поступить: или рассказать всё начистоту, или же лучше промолчать. Он выбрал второе.

«Расскажу я ему сейчас, зачем приехал в посёлок – возьмёт и не примет на работу. Он мужик крутой, плевать хотел на мой диплом. А мне такое решение, что серпом по одному месту. Нет-нет, раскалываться не надо».

– Ладно. Не хочешь говорить – не говори, твоё дело. Направление твоё я передам в отдел кадров. Оформят тебя дорожным мастером, с окладом сто пятьдесят рублей в месяц. Нет у меня специалиста по дорогам, а ты по диплому – строитель, так?

– Ну, проходили курс «Строительство дорог».

– Вот и гарно, хлопче, как у нас говорят хохлы. Будешь наши дороги приводить в божеский вид. Есть участки – не проехать, не объехать. Паралич какой-то. Да ты сам проедешь, увидишь собственными глазами. Всё. Завтра же выходи на работу.

– Завтра? – удивился Игорь, рассчитывая денька два-три посвятить личным делам.

– Да, завтра. А чего ждать?

– Хорошо, – покорно согласился Игорь. – Завтра, так завтра. Мне, собственно, всё равно. Родственников и знакомых в посёлке у меня нет.

– Да, кстати, совсем забыл спросить, – спохватился Калегин, – права на управление машиной у тебя есть?

– Имеются, – утвердительно и с гордостью ответил Игорь.

– Замечательно. В гараже нашей конторы есть свободный «газон», вот его-то я тебе и отдам. Будешь свободно раскатывать по своим дорогам.

«Это хорошо, это даже очень хорошо», – с удовлетворением отметил про себя завтрашний мастер.

– С ночлегом у тебя, надеюсь, проблем не будет? – Калегин хитро сощурил глаза и пристально посмотрел в лицо Игорю.

Тот смутился, полагая, что этот хитрый крепкий мужик знает многое о нём, и ему стало не по себе.

«Ну и чёрт с ним, – со злостью подумал парень, – пусть себе знает, ничего противозаконного я ведь не собираюсь делать».

– С жильём у меня полный порядок, – ответил Игорь и, попрощавшись, вышел из конторы.