В колхозной деревне

— Как же я завтра пойду в «Октябрь» кончать с зерном? Там дорогу развезло, надо идти пешком больше километра, а у меня нога разболелась!..

Костя ей серьезно говорит:

— Мы вас, Настасья Васильевна, понесем на носилках.

А Гоша поднял ее вместе со стулом:

— Какие там носилки! Мы вас просто на руках донесем!

И вижу я, что они действительно способны нести ее на руках.

— Понесем! — говорит Костя. — Нельзя же нам в такой день без вас!

А она вдруг вся потемнела, нахмурилась.

— И мне без вас нельзя, ребята!.. Подумать я не могу, как я без вас буду…

Гоша удивился:

— А зачем вам об этом думать? Вам об этом и думать ни к чему!..

Ничего она на это не ответила, только пригвоздила меня взглядом. И снова пошли меж ними шутки да разговоры.

Давно бы надо мне уйти, а я все сижу…

Смотрю я на их веселье и сравниваю его с нашим. У нас с Аркадием и с Линочкой тоже бывало весело, но как-то по-другому… Романсы, ухаживания, намеки… А тут веселье, молодое, простодушное… А ведь я тоже только-только вышел из комсомольского возраста… И захотелось мне не по-директорски, а так, по-комсомольски, и в футбол гонять, и стадион строить, и участвовать в спектаклях… Однако вижу: Настя шутит, смеется, а как взглянет на меня, так и оборвет смех и отвернется, не хочет, чтоб я ее видел такой открытой и веселой. Кое-как пересилил я себя, поднялся с места. Простился. Вышла она за мной в сени запереть дверь.

Хотелось мне взять ее за руки и попросить, чтоб не прятала от меня себя такую, которая плачет у лохани, и такую, которая смеется с ребятами, но она уже взялась за щеколду и толкает дверь: мол, уйдешь ли ты наконец!..

Так и ушел я.

Как иду, куда иду, сам не соображаю!.. Что же это за характер, думаю… Кто она?.. Что она?.. Что же это за человека прислали в нашу МТС? Скандалистка ли она, для которой все трын-трава? Зазнайка ли, которая себя считает всех умнее? Или та свойская девчонка, которую я видел на выгрузке удобрений? Или редкой силы человек, способный на этих худеньких своих плечах черт знает что выдержать?

А может, это и есть та самая русская женщина, тот самый русский характер, о котором я читал и слышал? Тот самый русский характер, безбоязненный да бескорыстный; в чувствах беззаветный, в работе удалой и безотказный; на вид простоватый и смирный, на деле отважный, благородный и к себе беспощадный? Тот самый русский характер, которому что широко — то и по плечу, что трудно — то и посильно, что высоко — то и по росту! Может, это и есть тот характер, только я его в нашей Насте не познал, не увидел? Ведь вот как бывает: работаешь бок о бок с человеком, и секретов он не заводит, и тайн на себя не напускает, а ты его не видишь и всей глубины не постигаешь… А ты не чуешь, не понимаешь, что это, может, и есть самое для тебя нужное, интересное из всего, что тебе привелось встретить. И ведь чуть-чуть она не ушла из МТС! И могло так случиться — прошла бы мимо меня, не опознанная мной! Проглядел бы, упустил бы, спохватился бы, когда уж нет ее и нет ей возврата! И страшно мне стало, что опоздал уже, что уйдет, что упущенного не наверстаешь, сделанного не воротишь! Теперь только бы удержать, не упустить, наверстать. Иду, думаю, мысли друг друга перебивают… И мысли все какие-то ни на что не похожие… То тревоги меня одолевают, то вдруг радость охватывает, то вспоминается мне самое красивое из того, что видел.

Линочка никогда не наводила меня на такие мысли и воспоминания.

Пришел к Аркадию, она как раз там: сидит, меня дожидается. А я смотрю на нее и удивляюсь, что это в ней находят особенное? Самая обыкновенная смазливенькая мордашка. Смотрю на Аркадия, и все мне в нем начинает казаться ненатуральным…

После наших успехов с квадратно-гнездовым иначе стали смотреть на нас: с признанием, с ожиданием. Как-никак принесли мы добрую славу не только себе, а всему району! Кто, как это сделал, со стороны не вдавались в подробности. Знали только то, что Журавинская МТС нежданно-негаданно показала крепкую работу.

Все у нас повеселели, и заметно изменилось у нас отношение к агрономше.

Изменилось оно у меня у первого. Все мне в ней сделалось любопытно и интересно… Иной раз она просто ведет самые обыкновенные разговоры с ребятами в бригаде, а я стараюсь так приноровиться, чтоб услышать, о чем да-как…

Федя переживал еще больше меня. Стул ей стал придвигать и все заводил беседу о том, что и опытные руководители не всегда сразу создают «нормальным требованиям нормальную обстановку». И все говорил:

— Нету сложнее партийной работы. Инженер и в машине не всегда разберется сразу, а ведь нам надо разобраться в человеке!

Игнат Игнатович стал поглядывать на нее добродушно, но еще с некоторой опаской: что, мол, ты за зверь непонятной породы и чего от тебя можно ждать?