В глухом углу

Он вышел, неслышно ступая, так же неслышно прикрыл дверь. Вера, смежив веки, ровно дышала. Потом она стала плакать — сперва тихо, затем все громче. Она сотрясалась от рыданий, душила рыдания одеялом.

3

Курганов уехал в Москву, его замещал Усольцев. Первые телеграммы от начальника строительства были неутешительны, в Госплане и слушать не хотели о значительных ассигнованиях на следующий год. Курганов вынес спор в ЦК — тон телеграмм стал веселее. В последней из них Курганов порадовал друга, что дело, пожалуй, выгорит. Промышленность страны перевыполняет годовой план, в счет создавшихся сверхплановых резервов им подкинут миллионов сто на разворот строительства. «В общем, теперь нажимать и нажимать! — сообщал Курганов в письме. — Претендентов, вроде нас, уйма! Значит, успокаиваться нельзя — ну, я заручился поддержкой экспертов. В остальном тоже неплохо — твои задания выполнены почти по всем пунктам».

Вскоре, закончив дела в Москве, возвратился и сам Курганов. В день его приезда группа новоселов не вышла на работу. Усольцев, встретив Курганова на аэродроме, тут же рассказал, как все случилось. Курганов был ошеломлен. Усольцев не скрывал, что и он потрясен неожиданным событием.

— Кое в чем и я виноват, — сказал он. — Как шляпа, понадеялся на нашу бухгалтерию, а там одно понимание — смета, графа, параграф… В общем, надо быстренько поправлять.

— Разобраться надо! — сурово сказал Курганов. — Поблажки бузотерам не дам. Ты по природному добродушию что-то слишком оправдываешь бездельников и взваливаешь на себя…

— Разберемся, конечно… И поблажки бузотерам не давать — правильно! Но и нашу ошибку выправить — вот я о чем…

События разворачивались так.

На доске возле конторы вывешивались выполнения сменных заданий, у этого местечка вечерами толпились. Потом доску, рассыпав на мелкие щиты, повторили на стройучастках, можно было уже не бегать в контору. Цифры на щитах пугали новоселов. Все подтянулись, но лишь Семен легко перевалил за норму — бригада в целом не поднималась выше восьмидесяти процентов. Вслед за Семеном шла Надя, она уверенно подбиралась к заветному пределу, лишь немного ей уступала Лена. В группе отстающих плотно осели Виталий и Светлана. Понатужившись, они догнали Игоря с Верой и Сашей, теперь все вместе составляли «компактный коллективчик задних» — так его называл Георгий. То один, то другой вырывался вперед, отрывался от шестидесяти и переваливал за семьдесят, но завтра опять катился к шестидесяти. На доске личные результаты не отмечались, но Вася завел тетрадь, куда заносил все. Он сказал Игорю:

— Подтягивайся, Игорь, как бы ты не занял последнего места.

Игорь знал уже, что катится на последнее место. Он старался, но у него не получалось, даже Виталий свободно его обгонял.

Он, не переставая, думал об одном: как поправить ошибку природы, создавшей его слабосильным? Это была не главная мысль, забивавшая остальные, это была единственная, другие возникали, когда приходилось отвечать на вопросы или исполнять распоряжения. Игорь казался рассеянным, приятели объясняли это усталостью, он соглашался. Но он был не рассеянным, а сосредоточенным, его, словно автомат, завели на одно движение. Он лихорадочно размышлял, десятки планов и соображений представлялись ему, он все их по очереди отбрасывал. Несчастье состояло в том, что путь требовался скорый, а результат — немедленный. Много путей вело к укреплению сил — физкультура, прогулки, специальная диета, но никто не знал, сколько ждать, пока все это скажется. Игорь ел побольше, много спал: мама считала сон средством от всех болезней. Но с некоторой поры Игорь заметил, что тело его не вмещает большой объем сна — чем раньше он засыпал, тем раньше просыпался, а усталость не проходила.

Аванс в начале месяца выдали нормальный. Потом бухгалтерия спохватилась, что надо увеличить вычеты за обмундирование, чтоб до начала нового финансового года покончить со всеми долгами.

Когда подошел день зарплаты, большинству пришлись гроши, совсем не то, что в прежних получках. С Игоря еще следовало, у него не хватило выработки, чтобы покрыть аванс и долги. Саша ругался: ему выдали двадцать четыре рубля.

— Да как же я жить буду? — кричал он. — На хлеб же не хватит!

Около него стоял подавленный Виталий, тому досталось пятьдесят три рубля — порция, по его нынешним потребностям, на два дня. Вера с отвращением рассматривала свою получку, в ней и до ста не доходило. Светлана, получив сто три рубля, расплакалась у кассы и так — со слезами на щеках — расписывалась в ведомости. Леша и Надя получили побольше, Вася с Леной тоже, но и у них до двухсот недобиралось. Одному Семену переход на нормы оказался выгоден, ему выдали больше прежнего.

Саша сцепился с Васей.

— Твои сводки и выводки, отвечай — на что жрать? — Он махал двадцатью четырьмя рублями. — Запомни эти бумажки! Они тебе боком выйдут!

Вася в ответ заорал:

— Отстань, не то поговорю без официальщины!