В чистом поле: очерки, рассказы, стихи

Замечу и о свердловском наставнике Кости – известном В. Крапивине. Году в 2008-м, прожив многие годы в уральском городе, он переехал в Тюмень, где довелось ему родиться. И сразу – подкатывало семидесятилетие – возник вопрос о юбилейных награждениях. После нескольких прежних отказов от власти, на этот раз он пробил себе звание почетного гражданина города. Пробивал также собственный музей (при жизни! – по законам РФ не полагается!) и даже демократический орден (советские он успел получить на Урале). И «девушка» из наградного отдела тюменской областной администрации периодически звонила мне – председателю писательской организации, просила написать представление на «Орден Почета» сочинителю. Я также периодически и справедливо отказывался это сделать, поскольку данный товарищ «был не наш», а продолжал состоять на учете в «апрелевском» Союзе писателей города Свердловска-Екатеринбурга. Ситуация напоминала известное изречение – о сути «сверхжадности»: «Быть в плену, любить чужую жену и искать себя в списках награжденных!» К тому ж, книги Крапивина на птичьем языке и его детишки-герои, размахивающие масонскими шпагами, не грели мне душу, не вдохновляли на нужную для наградотдела бумагу. Хотя сам сочинитель, похоже, числил себя эксклюзивным изделием всех времен и народов, единственным, как солнце на небе, талантом в округе.

Орденок и личный музей Крапивин в конце концов получил. Но не заимел уважения от тюменских литераторов, с которыми с первого дня возвращения в Тюмень, «в страну детства», высокомерно не пожелал контактировать. Остался «апрелевцем». Что ж! Мои единомышленники, совестливые русские мужики, к таким «подвигам», как умение устроиться при любой власти, не годны изначально. И – слава России!

Это невольная вставка в моих рассуждениях о временах. А тогда, вернувшись из южно-американского морского рейса, я спросил в редакции газеты: как же так? Разве ж можно, следуя хотя б обычной редакционной этике, печатать поганые заметки против своего же штатного коллеги, к тому же, находящегося далеко от редакции? Перестроившиеся газетные девчата, зная мою нравственную несгибаемость, ответили: «При демократии всё можно!».

Попутно замечу, что я нигде не ставлю слова «демократ» и «демократия» в кавычки, как это делают в некоторых случаях иные авторы, сообразуясь с контекстом сказанного. Я просто помню, как один мой знакомый русский белоэмигрант в парижском письме ко мне справедливо заметил, что «демократию придумали негодяи Древней Греции». О, если бы только это непотребство!

На первой полосе «комсомольца», вместо ленинского портрета, вызывающе красовался портрет Бухарина. Вольно иль невольно редактор «ТК» А. Костров и его поднадзорный орган взяли за идеологическое знамя «Колю балаболку – Бухарина», как его называл такой же враг России и советской власти Леон – Лев Троцкий-Бронштейн. Да, Бухарина – противника Сталина, заговорщика и предателя. И, как поздней пропечатали о Бухарине не только русские, но и заграничные издания, был он тайным агентом фашистов, пособником Гитлера.

Бухарин расстрелян в 1937-м по суду, причем при яростном одобрении немалого числа литераторов гроссманов и безыменских, как правило, одной «гроссмановской национальности», требовавших «уничтожить убийц, шпионов, фашистских выкормышей».

Нынче идейные потомки и такие же кровные родственники яростно одобрявших репрессии – картинно возмущаются: «Это не мы, это русские Иваны требовали ставить к стенке!»

Но тут стоит сказать, что три года спустя, после ликвидации сталинским руководством заговора этой однородной «ленинской гвардии», бывший американский посол в СССР Джозеф Э. Девис, летом 1941 года, писал: «В России в 1941 г. не оказалось представителей «пятой колонны» – они были расстреляны. Чистка навела порядок в стране и освободила её от измены».

Похоже, ни редактор «ТК» Костров, ни его девчата Джозефа Э. Девиса не читали? Ну а если бы даже и читали?! Вряд ли бы вняли свидетельству честного американца. Предавали страну СССР и социализм в этот период оголтело, повсеместно, во всех низах и на верхах, особенно в комсомольских и газетных структурах.

Пошел к первому секретарю Тюменского обкома ВЛКСМ, сказал: «Прошу освободить меня от должностей председателя Совета творческой молодежи при обкоме ВЛКСМ и от руководителя литобъединения! И – выдать на руки трудовую книжку!» – «В чем дело?» – подивился первый секретарь. Вкратце рассказал: в чем! «Не волнуйтесь, все успокоится, наладится…» – «Не наладится! Если уж поэт Евтушенко-Гангнус, будучи в Тель-Авиве, примерял мундир полковника израильской армии, то нечего ждать хорошего». – «Не может быть!» – «Может! У Евтушенко-Гангнуса нюх на глобальные перемены, как у хорошей гончей… Я в этих гнусных «играх» участвовать не желаю. И находиться в этой компании – тоже не хочу!»