В час ворон

Когда я зову ее, изо рта не вырывается ни звука. Абсолютная тишина. Черная окантовка размывает границы зрения. Все передо мной как будто в тумане.

Адэйр безразлично поворачивает голову, чтобы взглянуть на меня через плечо. Я улыбаюсь. Хотя она видит меня, выражение у нее безэмоциональное. Затем она отворачивается и сходит с крыльца.

Я выкидываю руку, чтобы поймать ее, нога соскальзывает с крыльца…

И я оказываюсь в доме. Только сейчас день, а вместо Рейлин за кухонным столом сидит Адэйр. Она нависает над сковородкой ясновидения. Большой палец бездумно трет ключ с зубчиками-зубами, взгляд заблудился в видении. Когда я заглядываю в черную зеркальную поверхность воды, я вижу, как моя мать рыдает над письмом. Я наклоняюсь, пытаясь разглядеть, что в нем написано, и падаю внутрь…

Всплеск, я пробиваю потолок и с грохотом приземляюсь на полу в пустой комнате. Не просто в какой-то комнате, а в спальне фермерского домика. Адэйр подтягивает колченогий стул к шкафу и исчезает. Когда она выходит, коричневая жестянка матери у нее в руках. Желая увидеть, что внутри, я пересекаю комнату к ней. Густой воздух замедляет меня. Я пытаюсь прорваться сквозь него…

Напряжение спадает, и я вваливаюсь в шикарный кабинет. Я размахиваю руками, чтобы удержать равновесие. Под ногами роскошный восточный ковер. Суровый книжный шкаф набит книгами по юриспруденции. Адэйр сидит за огромным столом из красного дерева. Напряжение ее нервов такое сильное, что я чувствую его, будто статическое электричество во рту.

Через ее плечо я вижу сжатое в ладони рукописное письмо. Завитушки женского почерка. Стоун Ратледж, нахмурив брови и размахивая руками, пытается успокоить ее. Его злость отдается горьким металлом на моем языке, и она резко встает. От того, что мы с ней оказались будто в одном теле, кружится голова. Я хватаю ртом воздух, когда наши души врезаются друг в друга. Решимость гонит ее из поместья. Она оборачивается на резкий окрик…

Мои колени подгибаются, и я бросаюсь бежать. Крутящее, сбивающее движение, от которого разносится трава под ногами – не моими ногами, Адэйр. Разрушающийся гранит торчит из земли, подобно черным гнилым зубам. Могильные камни. Сердце Адэйр колотится, будто крылья тысячи колибри, заточенных в ее груди. Ужас разрастается, когда преследующий ее металлический зверь догоняет. Она быстрее крутит педали. Ловкий толчок сзади посылает ее кубарем на землю. Чудовищный хруст столкновения, после которого мир вокруг нас чернеет.

Запах травы стоит в носу, когда мы лежим на земле, пялясь в небо. Медь тысячи монеток наполняет рот и стекает красным по подбородку, когда мы захватываем ртом влажные глотки воздуха. Жадная ручонка у талии заставляет опустить глаза. Гэбби Ньюсом шарит по нашим карманам – вытаскивает синюю каплю дождя. Рецепт, чтобы видеть. Ее улыбка восторженно пляшет на лице. Письмо из нашей руки уносит ветер.

Боль.

Боже правый, боль. Ослепляющая, раскаленная добела, по всему телу. Чернота пьет меня. Глаза медленно моргают. Я сдаюсь смерти, когда земля поглощает меня целиком…

Очнувшись, я встаю или, скорее, падаю в обратной перемотке, пока не оказываюсь на ногах. Вокруг меня бескрайнее поле травы. Я вращаюсь в головокружительном танце, пока резкая остановка не помещает меня прямо перед Стоуном Ратледжем. Его взгляд пуст. Цвет его кожи бледнее, чем обычно. Он смотрит на меня проницательным взглядом, а затем поворачивается и уходит прочь.

Как и с Адэйр, я следую за мертвым…

В тусклую, дымчатую комнату. Красный шерстяной ковер снова под ногами. Запахи ванили и кожи разлетаются вокруг облаками, когда Стоун Ратледж, обдавая меня ледяным холодком, проходит сквозь меня в кабинет. Яркий и живой и намного моложе когда-либо виденного мной. Сломленный. Тяжесть его печали будто якорь тянет на дно океана.

За столом сидит семейный адвокат, тот же, что помог снять обвинение в смерти Адэйр. Стоун расписывается на протянутых ему документах, затем выходит. Его горечь на вкус как едкая скорлупа пекана. Я следую за ним, когда он проносится мимо бабули, ждущей у двери. Мое сердце замирает от ее вида, заставляя меня споткнуться…

Оказываюсь в шикарной спальне. Стоун Ратледж чеканит шаг к окну, смотрит в него. Я заглядываю ему за плечо, успевая заметить, как старенький зеленый «Форд Пинто» тети Вайолет пробирается по подъездной дорожке. Мое милое одиннадцатилетнее личико виднеется в заднем окне, смотрит на Стоуна. Боль, какой я никогда не чувствовала, пронзает сердце. Я прижимаю ладонь к груди от тоски…

В руке стакан виски. Не в моей, в мужской. В руке Стоуна. Передо мной над столом из красного дерева нависает взбешенная Лорелей. Ее злость обжигает мое лицо, как полыхающий костер. Изнурение. До самых костей я изнурена. Разочарование в ней на вкус похоже на скисшее молоко. Стоун резко встает и швыряет бокал с виски в стену, крича…

Встревоженный звук заманивает меня по темному коридору, пока я не сталкиваюсь с Эллисом. Мягкий и приглушенный. Глаза, которыми он смотрит на меня, пусты. Серая версия юноши, которым он был при жизни.