В час ворон

— Ребекка, — бросаю я имя ее матери, будто последний бубновый туз, которым выиграю игру в покер. — Те черные ядовитые вены все еще украшают живот Гэбби, будто паутина. Любопытные дети задают вопросы. Вопросы, на которые твоя мать наверняка ответила. Кто бы мог подумать, что у нее после стольких лет остался яд. Вопрос, почему ты убила мою кузину, скорее риторический. Мы обе знаем ответ. Но вот тебе кое-что, чего ты не знала. — Я достаю сложенные бумаги из заднего кармана. — Знаешь, что тебя огорчит, сестренка? Наш отец уже позаботился о том, чтобы мне достался кусок пирога. — Я кидаю документы на стол. Ей требуется всего несколько секунд, чтобы внять шокирующей правде, о которой она не подозревала.

Я в полусекунде от триумфального танца, когда Лорелей ухмыляется.

Это вызывает у меня беспокойство. Как будто все мои предположения и выводы, которые я сделала, были ошибочными.

— Да и пожалуйста. — Она спокойно подталкивает бумаги обратно ко мне: — На здоровье, бери бумаги и беги в полицию. Расскажи им, что я убила твою кузину, чтобы сохранить состояние. Что я влила твой яд отцу в глотку, чтобы подставить тебя. Бога ради. На здоровье, расскажи все шерифу. — Лорелей разводит руками.

Меня немного ошарашивает ее театральность и то, к чему она ведет. Естественно, я расскажу шерифу все, что знаю.

— Но ты правда уверена, что хочешь этого? Потому что, с моей точки зрения, все выглядит так, будто ты не вчиталась в мелкий шрифт. Если ты или кто-то из твоей семьи раскроет, кто твой отец, ты не унаследуешь и цента. — Она выделяет последнее слово, будто этот факт имеет для меня значение.

Мне плевать на деньги. Я готовлюсь открыть рот, чтобы сообщить об этом, но она продолжает:

— Смотри, в чем дело. Стоун был тем еще ублюдком, которому было глубоко плевать на Эллиса и меня, да и на тебя, судя по всему. — Она говорит это довольно бесстрастно. — Да, он исполнил свой отцовский долг и прикрыл мой маленький… просчет. — Насмешливая улыбка скользит по ее самодовольной роже. — Затем он узнал, что мой просчет был немножко намеренным, и распсиховался. Не мог поверить, что я такое натворю, да еще и из-за такой тривиальной вещи, как деньги. Но ты сама попробуй без них обойтись, когда вошла во вкус, узнала, какой может быть жизнь. Я не собиралась отдавать больше необходимого, когда это не обязательно. Знаешь, как быстро кончаются деньги? Когда твой брат, художник, планирует только высасывать семейные ресурсы, твоей тете нужна особая круглосуточная забота, а экскурсии по дому приносят гроши, едва покрывающие счета за электричество. Я сделала ему одолжение. Тебе тоже сделала одолжение! — Она всплескивает руками, будто подарила мне подарок. — Мы обе потеряли бы огромные деньги. А так ты получишь немного, я получу чуть больше, все в выигрыше. — Она подается ко мне. — Так что ты не расскажешь ни единой душе о том, что я сделала, — цедит она сквозь сжатые зубы.

Ногти вонзаются в ладони от кипящей во мне злости. Она откидывается на спинку кресла, уверенная, что купила мое молчание.

— Так почему бы просто не купить Адэйр? Почему бы не бросить ей кость, чтобы молчала? Не обязательно было ее убивать.

— Я и не планировала, но в один прекрасный день она пришла с доказательствами. С тем письмом, в котором они признавались друг другу в страстной любви, где она говорила о том, что носит ребенка, что планирует сохранить тебя. Адэйр слишком много знала, достаточно, чтобы всему городу рассказать о том, кто ты на самом деле. Отец пытался уговорить ее, сказал, что она навредит тебе и твоему будущему. Но она и слышать ничего не хотела, сбежала отсюда и собиралась все тебе растрепать. А я не могла допустить, чтобы она испортила наше имя и репутацию.

Вскройся правда, и отец бы никогда не выиграл выборы. Мать бы с ним развелась, а мы бы не пережили опального мэра и грязный развод. У нас уже в семье есть одна сумасшедшая. Кто будет платить за экскурсии в когда-то уважаемом «Сахарном холме»? Плантации и так уже не привлекают народ. Если перестанут приезжать автобусы, а деньги начнут высасывать грязные попрошайки вроде тебя, с чем я останусь? Ты понятия не имеешь, сколько нужно, чтобы сохранить семью, чтобы держаться на плаву. Отец просто улыбался, несмотря на растущие счета и долги, несмотря на запои матери, когда она исчезала на несколько недель, запиралась в комнате — представь только, а ведь это ее сестру зовут больной, говорят, что у нее проблемы с головой. Я сделала то, в чем нуждалась моя семья, тебе такое вообще знакомо?

Я откидываюсь на спинку стула, не веря своим ушам.

— Значит, дело и правда было тупо в деньгах — и этого достаточно, чтобы убить мою кузину? Твоего собственного брата?