Так и знала. Я знала, что этот чертов доктор растрепал ему, что я делала что-то ведьминское. Может, мне удастся уговорить мисс Каролину или мистера Лэтэма свидетельствовать об обратном, ведь я когда-то спасла Уорта.
— Вы, конечно, знаете Дарби Мэй Уайлдер. — Шериф скорее утверждает, чем спрашивает, совершенно сбивая меня с толку.
Я тупо пялюсь на него в ответ. Это явно шутка. Я перевожу взгляд на Оскара, пытаясь по его лицу понять, что происходит. Черный Папоротник такой маленький, что ты, по сути, знаешь всех, даже если не хочешь. Я в курсе собственного внебрачного рождения, но какое она имеет отношение к смерти Эллиса?
— Да, — цежу я сквозь сжатые зубы. — Я знаю, кто моя мать. — Ее имя, да. Лично мы встречались только с полдюжины раз. День-два тут. Неделю там.
Я ее не видела с тринадцати лет.
— Мы полагаем, что ваша мать незаконно проживала в этом доме. — Шериф протягивает мне что-то. — Вы можете сказать, когда в последний раз были там?
Это подвыцветшее фото матери, по-лисьему дикой горячей молодой женщины, развалившейся на роскошном стуле, который походил бы на королевский трон — не будь он таким потрепанным и истертым. Она одета в длинное полупрозрачное богемное платье, на ее ногах сапоги, скорее подошедшие бы ковбою. Одну ногу мать перекинула через деревянный подлокотник, но ничего не видно, кроме ее безнравственности.
На каждом пальце, даже большом, увесистые кольца. Длинные, светлые от природы волосы выкрашены черным, непроницаемым, как ночь, и пугающим яростью своей необузданности и свободы. Эти волосы заставляют бояться ее и желать быть ею одновременно. Часть ее лица прикрыта рукой, вероятно, чтобы не обнажать саркастическую усмешку. Глаза, обведенные дымчатым карандашом, полны греха. Я знаю, потому что те же глаза вижу в зеркале каждое утро.
За стулом — яркие уродливые обои с огромными розами — в них чудится что-то знакомое.
— Я никогда там не была. — Но что-то во мне говорит: «Не-а, была».
Тонкая струйка дыма срывается с кончика забытой сигареты шерифа Джонса. Столбик пепла растет по мере того, как тянется пауза. Стук веревочки-включателя действует на нервы.
— Полагаю, вы также не знаете, как это оказалось захороненным на территории домовладения, верно? — Темная рука шерифа толкает пластиковый пакет для улик по столу.
Стук в моей груди ускоряется.
Это фотография с детской Библией. Бледно-голубой, с морщинками по корешку. На обложке Иисус читает детям. Большими золотыми буквами под изображением выведено мое имя: «Уэзерли Опал Уайлдер».
Моя детская Библия.
Та, которую захоронили со мной… и теми близнецами.
Меня окатывает страхом. Как они нашли могилу?
Я вдруг вспоминаю слова Зика Лэтэма. Нога Эллиса провалилась в какую-то яму.
Сердцебиение зашкаливает, и единственный звук в моей голове теперь — это приглушенное ту-дум, ту-дум, ту-дум.
— Я спросил… когда вы в последний раз были в этом доме? Вы помните, что когда-либо посещали его со своей матерью? — Шериф Джонс стучит по столу возле фото.
Быстро моргая, я вырываюсь из транса и отрицательно качаю головой.
— Вы уверены? Посмотрите еще раз. — Голос шерифа становится строже, когда он чует, что я о чем-то умалчиваю.
Я внимательно изучаю фото, притворяясь, что честно пытаюсь вспомнить. Разум шарит в прошлом, пытаясь заставить мозг отдать спрятанное. Тень ощущения, что я, возможно, все-таки знакома с этим домом, начинает проявляться.
Грязь. Сырой запах земли всплывает на поверхность, будто пытаясь напомнить мне. Маленький красный чемоданчик на грязном полу. Немного потрепанный от времени, но не мой. Я еду на каникулы к матери, чтобы увидеть океан. Я почти помню восторг ожидания.
Я никогда не видела океан, ни тогда, ни после.
Взгляд опускается на деревянный ящик, на который мать опирает вторую ногу. Больше, чем коробка для обуви, меньше, чем сундук. Спереди вырезана кривая замочная скважина, подходящая такому ключу.
Я надеваю на лицо маску и уверенно возвращаю фото шерифу.
— Не, никогда там не была. — Я заставляю себя не поглядывать на Оскара, чтобы не выдать себя. — При чем здесь вообще этот дом или моя мать?
Они не упомянули тела близнецов, тех, которые бабуля закопала вместе со мной и этой Библией много лет назад. Может быть, их утащили дикие животные?
— Глубже в лесу, где-то в ста или около того ярдов от могилы, в которой мы нашли эту Библию, на дереве было повешено тело. Полагаю, вы и об этом ничего не знаете?
Он кладет передо мной еще одно фото. Изображенное на нем такое шокирующее, что я ахаю.