Увлечение герцога

– Вы живы. Вы живы! О, слава тебе, Господи!

Майкл обнял ее и, заглянув ей в глаза в лунном свете, увидел в них отчаяние.

Он крепко прижал ее к себе и губами нашел ее губы.

Девушку била крупная дрожь, но, поцеловав ее раз и другой, он почувствовал, как она буквально растворяется в нем.

Губы ее оказались очень мягкими, сладкими и невинными, но при этом Майкла охватил экстаз.

Он передался ему и был не похож на все прочие чувства, которые Майкл когда-либо испытывал.

Ему доводилось целовать многих женщин, но этот поцелуй был совсем иным.

Он был другим настолько, что Майкл едва мог поверить в то, что это происходит с ним наяву.

Он испытывал такое блаженство и восторг, как никогда в жизни.

Молодой человек вдруг понял, что отныне они с Аделой неразрывно связаны друг с другом, словно по волшебству превратившись в единое целое.

Он целовал ее долго и страстно, пока у обоих не перехватило дыхание.

Когда же он поднял голову, оторвавшись от ее губ, Адела прошептала:

– Я люблю тебя, люблю.

– И я тоже люблю тебя, дорогая, – ответил Майкл. – Но теперь мы должны немедленно уйти.

– Мы убегаем от этих русских?

В голосе Аделы вновь прозвучал страх.

– Оба русских мертвы. Но сейчас у меня нет времени для объяснений. Нам нужно немедленно уходить.

Взяв девушку за руку, он потянул ее к выходу из домика.

Быстрым шагом, так, что ей буквально пришлось бежать, чтобы не отстать от него, они достигли сада, а когда подошли вплотную к особняку, Майкл остановился.

– Я хочу, Адела, чтобы ты сейчас же отправилась на конюшню. Там должен караулить кто-нибудь из грумов. Разбуди его, если он заснул, и прикажи запрячь наших лошадей в экипаж.

Адела внимательно слушала, но при этом крепко держала его за руку.

– Я присоединюсь к тебе так быстро, как только смогу, и принесу с собой наш багаж. Ты поняла, что должна сделать?

– Да, поняла.

Повернувшись, она побежала вдоль дома к конюшням.

А Майкл вошел в особняк через дверь, которую оставил незапертой, и поднялся наверх по боковой лестнице.

Добравшись до второго этажа, он быстро направился по коридору в дальний его конец, туда, где располагалась господская спальня.

Вокруг никого не было видно, и он решил, что все, кто предавался за ужином столь обильным возлияниям, мертвецким сном спят в гостевых спальнях.

Он осторожно приоткрыл дверь комнаты, которая на протяжении вот уже нескольких веков принадлежала герцогам Грейнджмурам.

Спальня была погружена в темноту, и только на одном окне шторы были задернуты неплотно, и в щель проникал тонкий лучик лунного света, в тусклом сиянии которого Майкл увидел, что на огромной кровати с балдахином красного бархата кто-то лежит.

Выскользнув обратно в коридор, он вынул из одного из серебряных канделябров свечу и вернулся с ней в комнату.

Подкравшись поближе, он склонился над кроватью, держа свечу в левой руке.

Голова Сирила покоилась на подушках, и он выглядел мирно спящим, но опыт, приобретенный Майклом за долгие годы службы в Индии, подсказал ему, что тот мертв.

Ему даже не было нужды прикасаться к его руке, чтобы ощутить могильный холод.

Майкл знал, что на теле не удастся обнаружить ни отметки, ни пятнышка, которые могли бы подсказать постороннему наблюдателю, что здесь было совершено убийство.

В Индии, еще до отъезда, он узнал о том, что русские изобрели новый яд, который оказывал необычайно сильное воздействие при внутривенной инъекции.

Действовать он начинал уже через несколько секунд, и при этом на коже не оставалось следов в том месте, где был сделан укол. Стоило яду попасть в кровь, и спасти человека было уже невозможно.

Майкл несколько мгновений молча смотрел на Сирила.

Он сообразил, что русские решили, что в качестве нового герцога главную господскую спальню должен занимать именно он.

И намерение Сирила погубить его, чтобы самому занять его место, лишь ускорило его собственную кончину.

Майкл нисколько не сомневался, что совершит большую ошибку, если останется здесь. Его не должно быть в Грейнджмуре, когда доктор объявит, что Сирил скончался от сердечного приступа.

Кроме того, Адела ни в коем случае не должна попасться на глаза тем страшным субъектам, которых Сирил привез с собой в Холл.

Майкл вышел из главной спальни и вернул свечу в канделябр на стене.

Затем он взбежал на третий этаж и принялся собирать вещи с быстротой, которой позавидовал бы любой камердинер. Заскочив в комнату Аделы, он нашел саквояж, привезенный ею с собой, и поспешно сунул в него все, что смог найти.

И, только обнаружив ее шкатулку с драгоценностями в одном из выдвижных ящичков, он приостановился на мгновение, чтобы убедиться, что она надежно заперта. Шкатулка оказалась открытой, и он мельком оценил красоту роскошных изумрудов, оправленных в ожерелье.

Он вспомнил, как Адела рассказывала ему о том, что ее отец искал в России металлы и драгоценные камни, и именно этим объяснялся тот факт, что она понимала русскую речь на слух.

Майкл знал, что, окажись на ее месте обычная англичанка, никогда не бывавшая за границей, сейчас он был бы уже мертв.