Увидимся в темноте

Брагин все-таки не выдержал и произнес это. В не самом подходящем месте, посередине мрачного дела, которое разваливалось на куски. Еще и труп не увезли, а он разговаривает – с женой на посторонние темы. Некрасиво, Сергей Валентинович, непрофессионально.

– Хочу сделать это сегодня. Переехать.

Принимай все как есть, Сергей Валентинович. Это единственный способ сохранить отношения, сохранить Катю.

– Хорошо. Нужно… что-нибудь помочь перевезти?

– Нет.

Это может означать, что съезжает она ненадолго, не исключено, что вообще на день-два; зайчик попрыгает, поскачет по полям и – вернется.

– И не звони мне пока.

– Как долго?

– Я сама позвоню.

Соглашайся.

– Буду ждать. Береги себя, пожалуйста.

– И ты себя.

Катя отключилась, и Сергей Валентинович наконец понял, что было не так с ее голосом. Вернее, «не так» было раньше, а как раз сейчас голос звучал как надо. Его словно вынули из жесткого, удушающего корсета вины за несбывшееся и отпустили на свободу.

Что же с тобой происходит, Катя?

Впрочем, он тотчас забыл о разговоре с женой, переключившись на велосипедистов. Их было четверо.

Нашедшего девушку звали Константин Устименко, из всех четверых он был самым младшим (недавно ему исполнилось семнадцать) и самым впечатлительным и рассказать мог немногое. То ли в связи с пережитым шоком, то ли потому, что вспоминать было особо нечего. В какой-то момент парень просто слез с велосипеда и отошел от площадки, где они тренировались, в ближайший кустарник, чтобы отлить, и именно в этот момент обнаружил тело.

– Сначала увидел что-то красное между ветками, – сбивчиво объяснил Устименко. – Когда шел… Сами понимаете куда. Ну, и не придал значения… Мало ли. Потом, когда возвращался… Красное так и оставалось, где лежало.

– Красное что? – уточнил Брагин.

– Пальто же. – На лице юного Константина застыло выражение муки. – Она была в пальто, девушка. Я еще удивился. Что она в пальто…

Сглотнув, Устименко надолго замолчал.

– Это вас удивило? Пальто?

– Я неправильно выразился, наверное… Удивило, что она лежит на земле. Уже ведь холодно. Потом удивило, что она в пальто, но босиком… В смысле, что у нее голые ноги. Ну, это в несколько секунд буквально произошло – все мои мысли. Пока думал – позвал ее, но она не откликалась. А когда подошел совсем близко и понял, что она мертвая… сразу побежал за остальными.

– Никого рядом с телом не видели?

– Когда подошел к нему?

– Может быть, раньше.

– Нет.

– Когда удалялись от площадки?

– Там иногда стоят какие-то люди. Смотрят, как мы тренируемся. Но так, чтобы я кого-то видел около тех кустов, – нет.

Некоторую ясность относительно «каких-то людей» внес старший брат Константина – Михаил. Он объяснил Брагину, что они вчетвером являются не чем иным, как командой по дёрт-джампингу, и последние две недели в ежедневном режиме готовятся здесь к показательным выступлениям. В рамках городского вело-мотофестиваля. Так что обычный алгоритм тренировок пришлось сменить на усиленный.

– Ночной? – удивился Брагин.

– Иногда захватываем часть ночи. Днем не у всех получается собраться. И место намоленное, бывает, что от желающих по искусственным горкам поскакать не протолкнуться. Опять же «верблюды» здесь лучшие в области.

– Верблюды?

– Специальные трамплины – на вылет и приземление…

– Ваш брат сказал, что видел здесь людей.

– И я видел. И остальные. От зрителей тоже отбоя нет. Надо просто понимать, что такое дёрт-джампинг.

– Экстремальный вид велоспорта, так?

– Экстремальность – одна из составляющих. Вторая, может, самая главная – зрелищность. За десять минут можно десять трюков показать. Ну, пусть шесть… тут тебе и бэкфлип, и сэдлл-грэп, и 360 – вращение по вертикальной оси. Я уже молчу, когда от байка улетаешь, а потом снова возвращаешься…

– Давайте вернемся, да, – самое время остудить пыл фаната дёрт-джампинга. – К зрителям. Этой ночью они здесь тоже были, насколько я понял.

– Спецом я не отслеживал, конечно, но периодически всплывали. Во-первых, дёрт-джампинг – это красиво.

– Я уже понял. Это красиво, и люди приезжают просто посмотреть на тренировки.

– Друзья джамперов приезжают, да. Знакомые. Не более того. Остальные все могут на соревнованиях увидеть, чего сюда-то таскаться, это же не у «Раммштайна» саунд-чек. Но здесь рядом дорога, видите?

Михаил выкинул руку в сторону змеящейся параллельно Ржавой Канаве грунтовки, которая, насколько помнил Брагин, тянулась от Залива, «Дюн» и пары жилых массивов к трассе.

– Дорога не то чтобы очень оживленная, но пара десятков машин за час проходит. И вот из этих пары десятков половина точно остановится. Поглазеть на наши кульбиты.

– И насколько обычно задерживаются, чтобы поглазеть?

– По-разному. Иногда пяти минут хватает, иногда на подольше. Ну и плюс… эм-мм… любители автомобильного секса. Эти тоже всплывают периодически.

– Ночью, естественно, машин меньше.

– Меньше, но так, чтобы совсем не было, – нет.

– А сегодня?

– Стояло несколько легковушек. Кто-то выходил специально, чтобы видео снять. Кто-то не выходил. Вот и все, собственно.

– А были какие-нибудь приметные машины?

– В смысле? – удивился Михаил.