Увидимся в темноте

Сериалы, сериалы, сериалы – куда же без них. Кате пришлось даже пересмотреть телевизионные эпопеи, где Девчонка указана в титрах, – фальшивые, словно безалкогольное пиво. И примерно с тем же вкусом. Фейсбучное меню намного изысканнее: соловьиные языки под соусом против яичницы.

День рождения Девчонки – восьмое августа.

Катя с трудом его пережила.

Тысяча восемьсот тридцать один человек оставили свои поздравления в хронике, и это только на странице, в открытом доступе, а есть же еще личные сообщения, и всякого рода мессенджеры, и телефонные звонки, и встречи для избранных. Для самых близких. Узкий круг, да-да, без кода доступа не втиснешься.

Восьмого августа Брагин исчез из дома в семь утра, а вернулся около полуночи: не то чтобы такое случалось постоянно, но в месяц набегает около недели плотного графика. Особенно если дело сложное (у Брагина все дела – сложные), тогда можно и без выходных, и без праздников, и двадцать четыре часа в сутки. Катя понимает, давно привыкла и научилась подстраиваться.

Несмотря на свою тяжелую и – часто грязную – работу, Брагин – прекрасный человек. Спокойный, внимательный, ужасно милый. Мягкий – но до известных границ, охраняемых патрулями с собаками. Беспилотники, ведущие наблюдение за контрольно-следовой полосой, тоже нельзя сбрасывать со счетов. Если ты диверсант – просочиться не получится и заложить взрывчатку под опоры мостов брагинской нравственности тоже не удастся. Брагинская нравственность – стратегический объект. И принципиальность. И честность. И порядочность.

Порядочность – о да!

Катя как никто ценит это, потому что сама – глубоко порядочный человек.

А Девчонка – ни разу не порядочна. Достаточно одного взгляда, чтобы понять: легкие наркотики приветствуются, виски, водка и сигары – приветствуются, ненормативная лексика – куда же без нее… Ну, и чтобы два раза не вставать: секс, секс, секс. Помимо традиционного, вырастающего из отношений, практикуется также безличный, и одноразовый, и секс на первом свидании – еще до свидания.

Не влюбиться в Девчонку невозможно.

И не нужно обладать изощренным воображением, чтобы не заметить на контрольно-следовой полосе имени Брагина ее следы. Босых маленьких ног, если это лето. Тяжелых, почти мужских ботинок, если это зима, куда смотрят пограничники и их собаки?

На Девчонку.

Смотрят и смотрят и ничего не предпринимают; смотрят как зачарованные и готовы смотреть месяц, год, тысячу лет. Беспилотники тоже обезоружены на ближних подступах, влюбленная электроника отказала напрочь; и теперь им остается только безвольно наблюдать, как Девчонка закладывает тротил под мостовые опоры.

Сейчас все взорвется к чертовой матери. Уже взорвалось.

И ни Брагин, ни Катя еще не понимают последствий. Не понимают масштаба разрушений. Вернее, Катя уже понимает, а Брагин – нет.

Когда Катя думает о Брагине (а она думает о нем постоянно), то представляет его в разных ипостасях. В основном безопасных для себя: заботливый муж, надежный друг, великодушный партнер, терпеливо сносящий ее чудачества, в основном тоже вполне вегетарианские. Мысли о Брагине как о любовнике – менее безопасны и вызывают чувство легкого беспокойства: вроде бы все нормально, особенно учитывая одиннадцатилетний стаж их супружества… Нормально, но без особых взлетов, система функционирует – и ладно.

В какой момент все полетело к черту?

Когда она стала неотступно думать о Брагине как об отце их будущего ребенка. Только так – и не иначе. Он был бы идеальным отцом. Лучшим. Он любил бы малыша без памяти. Или малышей, с самого начала их совместной жизни Катя собиралась родить двоих. А дальше – как получится. Счастливая семья на пикнике, в горах, на морском побережье, Геленджик или Коста-Бланка, принципиальной разницы нет. И сам Брагин – только за, они говорили об этом миллион раз: стадион на Крестовском, финал Лиги чемпионов, «Зенит» и кто-то там еще, «Барселона», «Реал Мадрид», «Арсенал»? Принципиальной разницы нет. Но есть их светлоголовый малыш в фирменном зенитовском шарфе, с мороженым в руках – как тебе такая картинка, Брагин?

Изумительная.

Изумительная картинка.

Вот только Катя так и не смогла родить Брагину светлоголового малыша. Одиннадцать лет, выкидыш в самом начале их семейной жизни, четыре замерших беременности, тысяча попыток потом, и Катя – пустая внутри. Брагин делает вид, что все нормально, живем дальше, положимся на Бога – и живем. Вот и Катя полагалась на Бога. А еще – на православных святых, алтайских шаманов, врачей-репродуктологов, столичных и провинциальных. Без толку.

Пустая, пустая, пустая.