Увидимся в темноте

Все попытки проснуться – тщетны. Как тщетны усилия представить ТогоКтоЗаДверью. Он точно не Джокер, тогда какой он? Не имеет значения. Для меня, приговоренной к Комнате. Но для него, очевидно, все по-другому. Иначе он не пускал бы впереди себя змеиный туман. Для чего он это делает? Чтобы я не увидела его лицо! Об этом сообщает мне дельфин здравого смысла. Напоследок, прежде чем скрыться в бездне. Я не раздумывая отправилась бы за ним, бросилась бы в эту бездну – так глубоко, насколько позволит это проклятое кольцо на ноге.

Насколько?

Мама. Мамочка, мамочка, моя мамочка. Пожалуйста, пожалуйста! Забери меня отсюда…

2019. ИЮЛЬ.

СТАВКИ НА ЗАВТРА/ODDS AGAINST TOMORROW

(1959 г.) 96 мин.

…Спустя полтора месяца после ночного разговора Брагина с судмедэкспертом Пасхавером в группе появилась Джанго.

К тому времени была установлена личность второй жертвы и найдена третья, которая так и осталась неопознанной. В остальном все было как обычно. Чисто вымытые волосы, восковая маска, пальто. На этот раз – из легкой джинсовой ткани, с множеством накладных карманов самых разных размеров, пóлы разной длины, необработанные швы.

Девушку же, чье тело было извлечено из «горчичника», звали Аяна Уласова, и с Ольгой Трегубовой ее связывали только смерть и вытащенный из подкладки счет-извещение. Во всем остальном судьбы девушек разительно отличались друг от друга. «Два мира, два Шапиро», – как грустно пошутил все тот же Пасхавер.

Из родственников у Трегубовой имелись только тетка, уехавшая на север, и старший брат, который давно не поддерживал отношений с сестрой. Камнем преткновения оказалась череповецкая квартира их матери, родной сестры Оксаны Якубиной. Они так и не сумели поделить ее – в основном из-за жены брата, ушлой гиенистой бабенки, и Ольге пришлось уехать в Питер. Себе на погибель. Аяна Уласова была единственной дочерью обеспеченных родителей, правда давно живущих в Австрии, в маленьком городке с видом на Альпы.

– Объяснишь мне, почему она вернулась в Россию? – все спрашивал у Брагина капитан Вяткин. – Ведь могла бы где угодно заякориться, учитывая размер кошелька ее папаши.

– Объяснишь мне, почему ее никто не хватился? – отвечал вопросом на вопрос Сергей Валентинович. – Полторы тысячи подписчиков в Инстаграме, тысяча сто – на Ютьюбе. И хоть бы кто-нибудь для хохмы поинтересовался, куда подевалась девчонка.

– Да вообще трындец, – подвел итог короткой дискуссии Вяткин. – Видно, и впрямь последние времена наступают.

Воистину последние, если питерскую группу приходится усиливать варягами, выписанными из Москвы. Не идиотизм ли?

Как будто в Питере своих спецов нет.

– Такого уровня – нет, – заверил Брагина его непосредственный начальник В.К. Столтидис, – она одна из лучших. Выгребать надо, Сережа, из этого дела. И чем скорее, тем лучше, – заключил В.К. – Сам понимаешь.

Чего уж тут не понять – с третьим-то трупом на руках.

Джанго (в миру – Елена Викторовна Джангирова) была психологом и полицейским профайлером по совместительству. Сергей Валентинович ничего против психологов не имел, хотя не все новомодные дисциплины считал так уж необходимыми. Профайлер, к примеру, ужом заползший в русский сыск, вот куда его присобачить? Хотя слово, несомненно, броское и неплохо смотрелось бы в названии лихого сериала – как водится, западного. А так – муть какая-то. И вообще… Хороший следак и хороший опер – сами себе и психологи, и профайлеры, и черт в ступе.

Впрочем, по ходу дела выяснилось, что тридцатипятилетняя Елена Викторовна и есть тот самый черт в ступе. И разудалую кличку Джанго (стараниями все того же Паши Однолета) получила вполне ожидаемо. С места в карьер она успела прочесть всем заинтересованным лицам несколько лекций по психологии серийных убийц, а еще – вступила в открытую конфронтацию с Вяткиным. Вернее, это капитан объявил ей войну – как водится в таких случаях, изматывающе-позиционную. У Вяткина имелись свои причины ненавидеть психологов, а Джанго была концентрированным их воплощением, опять же – почти киношным. По повадкам, манере общения и подходу к собеседнику. Совершенно энтомологическому, на взгляд Сергея Валентиновича, из серии «выбери момент и наколи визави на булавку». Очевидно, Вяткин ощущал сходные с Брагиным чувства, вот и недолюбливал Джанго.

Э, нет. Ненавидел, так будет вернее.

Но ненависть эта была смешная и какая-то детская. С едва прорезавшимися – и оттого мягкими – молочными зубами. Куснуть ими как следует не получается – шкура у Джанго дубленая. Да и ее собственные клыки не чета вяткинским. Джанго могла играючи, секунд за тридцать, загрызть капитана, размазать по стене: пара-тройка иронических, саркастических и просто провокационных реплик – и все, дело сделано, этот Вяткин сломался, несите следующего.