Увидеть лицо

Вернувшись в гостиную, он осторожно поднял Алину с дивана. Та протестующе что-то бормотнула, но тут же заснула еще крепче. Потревоженная Мэй подняла голову и сердито хрюкнула. Виталий цыкнул на нее, потом понес девушку в спальню. Алина тепло дышала ему шею, безвольно свесив болтающуюся руку. Мэй спрыгнула с дивана и пошла следом. В дверях она с размаху уселась на пол, наблюдая, как он кладет Алину на кровать. Когда же Виталий начал аккуратно снимать с нее брюки и свитер, чау-чау, очевидно из женской солидарности, укоризненно сказала:

— Бух!

— Тихо! — прошипел Виталий, кладя одежду на спинку стула. — Ты не то подумала.

Мэй насмешливо хрюкнула, давая понять, что ей виднее, что она подумала. Виталий покачал головой, накрыл девушку одеялом, потом склонился над ней. Лицо Алины было усталым и осунувшимся, и пока он смотрел на него, из-под ее ресницы выползла слеза и скатилась на подушку. Она глубоко вздохнула и перевернулась на бок, поджав ноги и по-детски подложив под голову ладони.

— Вот гады, а!.. — тихо произнес он. Потом бережно провел тыльной стороной ладони по ее щеке, и Алина снова вздохнула — на этот раз едва слышно.

— Спи, — шепнул ей Виталий. — И пусть тебе ничего не снится.

* * *

Она открыла один глаз и тут же закрыла его — это простое движение отозвалось в голове ноющей болью. С минуту Алина лежала с закрытыми глазами, один на один с болью, и жалела себя, потом снова открыла один глаз и увидела незнакомый потолок цвета кофе с молоком, с которого свисала большая красивая и тоже совершенно незнакомая лампа. Алина нахмурилась и закрыла глаз. Через несколько секунд она открыла другой. Картина не изменилась. Кроме того, к картине добавился звук — рядом кто-то громко басовито храпел. Она осторожно протянула руку и нащупала чью-то лохматую голову с торчащими ушами. Еще не поворачиваясь, Алина мысленно произнесла — совсем как тот сумасшедший в «Чердачке» неделю назад: «Где я, а?» Потом она с облегчением вспомнила все, что произошло вчера. Очевидно, она заснула на диване, и Виталий перенес ее сюда. Но это ведь не он храпит рядом?

Алина повернула голову — рядом с ней, на большой двуспальной кровати вальяжно развалилась Мэй, задрав к потолку четыре лапы. Из ее приоткрытой пасти раздавался мощный храп. Судя по ее безмятежному виду хозяина дома не было.

Алина приподняла одеяло, задумчиво обозрела свое нижнее белье, потом негромко сказала:

— Нахал!

— Бух! — неопределенно отозвалась Мэй и широко, со вкусом зевнула, показав фиолетовый язык.

— Где твой хозяин?

— Хр-р…

— Ясно, — Алина отвернулась, разглядывая просторную спальню. Потом ее взгляд упал на большую тумбочку, стоявшую рядом с кроватью, на свежие разноцветные хризантемы в простой белой вазе, подмигивающие яркими, еще не высохшими капельками воды. К вазе был прислонен сложенный лист бумаги. Рядом стоял стакан с водой и лежали две большие белые таблетки. Алина потянулась за листком и развернула его.

Доброе утро! Правда, для тебя, наверное, не такое уж доброе, поэтому раствори таблетки в воде и выпей. Полегчает. Я уехал по делам — своим, нашим и твоей подруги. Можешь пользоваться всем, что найдешь в квартире, и подходить к телефону. В холодильнике много еды, в том числе и колбасы. Постарайся не разрушить квартиру до моего прихода и не разрешай Мэй валяться на кровати. Я скоро буду. Пожалуйста, дождись меня, ладно?

В.

Алина усмехнулась и положила листок на место, потом взглянула на большие часы над дверью и всплеснула руками — ей уже давным-давно надо было быть на работе…

Какой работе?!

Алина бросила таблетки в стакан и повернулась к Мэй, которая снова спала.

— Мэй, мне сказали не давать тебе валяться на кровати, так что слезай!

Собака приоткрыла глаза, потом снова зевнула, всем своим видом выражая, что ей глубоко безразлично, кто, чего и кому сказал. Тогда Алина быстро, поморщившись, проглотила образовавшийся раствор, поставила стакан на тумбочку, потянулась и столкнула Мэй на пол. Та раздраженно ухнула, оббежала кровать и недобро посмотрела на Алину, после чего вскинула переднюю лапу и с размаху хлопнула ее по голой ноге.

— Негодное животное! — вскричала Алина и погналась за чау-чау, мгновенно перешедшей из сонного в крайне бодрое состояние и с восторгом принявшей новую забаву. Алина загнала ее в угол гостиной, потом изловчилась, схватила и повалила на ковер. Боль, плещущаяся в ее голове, постепенно начала стихать. Мэй, весело оскалившись, отбрыкивалась от нее лапами, нанося довольно чувствительные тычки.