Увечный бог

  - Откуда мне знать?

  Опустошение коснулось подножия кургана, захватило солдат Колансе. Они исчезли, став пылью.

  Малазане повалились, закрывая головы руками.

  Скрипач молча смотрел, как Отатараловая Драконица разевает пасть, испуская крик - он, казалось, вмещает боль и тоску всего мира, всех веков - и хлопает рваными, похожими на паруса крыльями. Тварь застыла прямо над курганом. Быстрый Бен повалил его наземь.

  Земля задрожала: на нее упало тело дракона. Склоны залил кровавый дождь.

  Колдун подобрался ближе. - Лежи тихо. Она сражается. Боги, она умирает!

  Скрипач, извернувшись, посмотрел на Увечного Бога. И широко раскрыл глаза.

  Выкованные богами цепи таяли словно лед, звенья лопались, испуская потоки осколков. Солдаты закричали, пытаясь укрыться. Увечный лежал неподвижно. Он так долго носил эту тяжесть, что разучился шевелиться.

  Однако грудь наполнилась воздухом, беспощадные оковы пропали. Внезапное избавление от мук сделало его каким-то... пустым. Тело охватили судороги. Он поднял голову.

  Смертные кричали. Хотя он не мог их слышать. Они смотрели на него с великой тоской, но он больше не понимал, чего им нужно. И он, моргнув, поглядел вверх, не на тушу умирающей драконицы, но еще выше.

  "Мои поклонники. Мои дети. Я их слышу. Я слышу их крики".

  Увечный осторожно сел, поглядел на уродливые руки, короткие пальцы без ногтей. Изучил покрытую шрамами и растяжками кожу, вялые мышцы. "Это я? Таков я?"

  Встал на ноги, взирая на сотни драконов. Они скучились на юге. Они оторвались от Отатараловой и начали кружиться, налетая друг на друга, создавая спиральные столпы из чешуи, крыльев и драконьей плоти. Внизу образовалась более плотная масса. Невероятно огромные столпы достигали самого неба, а на вытянутых, уплощенных концах высоко вверху внезапно загорелись глаза.

  Слово пронеслось по разуму Увечного Бога - тихое, но полное ужаса.

  "Тиам".

  Является в мир. Просыпается, чтобы убить Отатараловую Драконицу.

  Увечный Бог заметил человека, который, словно сражаясь с ураганным ветром, пробирался к нему. Железо в бороде, приметное, смутно знакомое лицо. Воспоминания родили странные чувства. "Сегодня принесены жертвы. Ради меня, этими чужаками. Но они... ни о чем не просят. Ни о чем для себя. Чего же им нужно?

  Я свободен.

  Я слышу детей своих.

  Но они пойманы небесами. Если я призову их, все будет уничтожено.

  Были и другие - падали, как я, и столь многое было повреждено и потеряно. Я еще вижу их: пленены нефритом, их форма - послание смертным созданиям, но послание так и не понято. Голоса навеки пленены внутри.

  Если я призову детей, мир сгорит в огне".

  Вытягивая шею, он беспомощно смотрел в небеса. Он поднял руки, как бы желая взлететь.

  Кривые пальцы шевелились на концах уродливых рук, жалкие, как сломанные крылья.

  Бородатый добрался до него и Увечный смог расслышать и понять, что он кричит.

  - Ты должен ее сковать! Владыка! Она примет цепи от тебя! Ты должен... Тиам является! Она уничтожит всё!

  Увечный Бог ощутил, как исказилось его лицо. - Сковать? Мне, познавшему вечность в цепях? Ты не смеешь просить такого!

  - Сковывай или она умрет!

  - Смерть станет для нее освобождением!

  - Владыка, с ней умрем мы все! Прощу, сковывай ее!

  Она глядел на смертного. - Она согласна?

  - Да! И быстрее - Д'рек умирает под нами.

  - Но сила моя не от вашего мира. Смертный, мне нечем сковывать.

  - Найди путь! Ты должен!

  Он был свободен. Мог уйти отсюда. Мог бросить смертных - даже гибельная сила Отатараловой Драконицы не может ему повредить. "Ведь отатарал лишь присыпка, созданная здешним миром против инфекции. Что за инфекция? Как же - это я".

  Увечный Бог смотрел на смертного. "На коленях, как все сломленные. Против жестокости этого и всех иных миров смертный может лишь молить о помощи.

  Даже чуждого бога.

  Есть ли во мне любовь к ним? Вероятно, нет... но нет такой штуки, как чуждая любовь".

  Он сомкнул глаза и отпустил разум в мир.

  И понял, что его ждут.