Увечный бог. Том 2

Что же в жизни способно сделать ее столь дерзкой, столь стойкой против обрушивающейся на нее целеустремленной ярости? Корабас, сейчас, в своей пещере, дарованной тебе богом, который и сам был ранен едва ли не смертельно, баюкаешь ли ты собственные раны, собственную печаль, как если бы, сложив крылья, можно было заставить окружающий мир исчезнуть? А вместе с ним – всю злобу и ненависть, все то, что нападало на тебя в твои столь немногие мгновения свободы?

Неужели ты снова одинока, Корабас?

Если бы приближение к тебе меня не убило бы, если бы я мог помочь тебе там, в окровавленных небесах над дорогой смерти, я бы сейчас к тебе присоединился. Чтобы скрасить твое одиночество.

Но все, что я могу, – это кружить в небе. Над теми, кто тебя призвал, кто сражался, чтобы освободить бога и спасти тебе жизнь.

Их я тоже не понимаю.

К’чейн че’маллям есть чему поучиться у этих людей.

Я, Гу’Рулл, убийца Ши’гал из Гунт’ан Кочующей, пристыжен всем тем, чему сделался свидетелем. И чувство это, столь новое, столь незнакомое, явилось ко мне сладчайшим ароматом из всех, что только возможны.

Кто бы мог подумать.

Уложив в продолговатую кучу последний камень, Икарий отряхнул с рук пыль и медленно поднялся.

Ублала – Ралата сидела неподалеку – смотрел, как воин подошел к краю холма, как стронул ногой небольшой камешек, покатившийся вниз по склону. Потом Икарий вновь перевел взгляд на могилу, а следом – на Ублалу. Утро выдалось ясным, но к востоку сейчас собирались тучи, поднявшийся ветер обещал дождь.

– Все так, как ты сказал, друг мой?

Ублала кивнул.

Икарий утер слезы, так и струившиеся у него по щекам с того мгновения, как он заплакал над могилой. Но взгляд его уже не был переполнен горем. Просто пустой. Потерянный.

– Ублала, это все, что я есть? – Он сделал неопределенный жест. – Это все, что есть в каждом из нас?

Тоблакай пожал плечами.

– Я – Ублала Панг, и это все, что я есть или чем когда-либо был. Не знаю, чему там еще быть. Только я вообще мало знаю.

Икарий снова взглянул на могилу.

– Он умер, защищая меня.

– Да.

– Но я даже не знаю, кто это был!

Ублала снова пожал плечами. В том, чтобы плакать над убитым незнакомцем, ничего стыдного нет. Ублала сам так много раз делал. Он протянул руку, поднял осколок горшка, вгляделся в небесно-голубую глазурь.

– Красивый, – сказал он негромко, запихивая его себе за пояс.

Икарий собрал свое оружие и повернулся к северу.

– Кажется, Ублала, на этот раз я близко.

Ублала собрался спросить, куда именно близко, но, поскольку уже успел запутаться, решил отложить вопрос на потом. Вот только вряд ли он к тому вопросу опять вернется. Туда, куда он его отложил, отправлялись любые причины для беспокойства, и он никогда уже к ним не возвращался.

– Я рад, друг мой, что ты нашел себе любимую женщину, – сказал Икарий.

Огромный воин улыбнулся Ралате, но в ответ получил лишь каменный взгляд, и это напомнило ему – она ведь говорила, что только вдвоем ей больше нравится. Что поделаешь, женщина, но после секса снова все наладится. Так оно всегда бывает.

Когда Икарий двинулся в путь, Ублала подхватил найденный им полезный мешок, забросил его на плечо и поспешил следом.

Вскоре их догнала и Ралата, а сразу после этого Икарий приметил глиняный осколок, который Ублала вытащил из-за пояса, чтобы еще раз полюбоваться. Икарий остановился и развернулся, чтобы еще раз окинуть взглядом невысокий холм, оставшийся за спиной. Он морщил лоб, но ничего не говорил.

Ублале это уже наскучило, но тут Икарий произнес:

– Друг мой, я что-то вспомнил.

Первый эпилог