Увечный бог. Том 2

Я никогда не скрывал своих грез.

И никогда не сбивался с дороги.

Только тот, кто пал, сможет восстать заново.

Он слушал хохот, и тяжесть его цепей вдруг сделалась ничем. Ничем.

– Они возродили… – брат Серьез осекся. Повернулся лицом к темному холму.

Высший Водянистый Хагграф рядом с ним вытаращил глаза – и колансийские солдаты по все стороны от них тоже обратили взоры к кургану, медленно опуская оружие. Многие отступили на шаг назад.

Сверху к ним катился хохот.

Когда брат Серьез принялся грубо расталкивать солдат, направляясь к усыпанному телами подножию холма, Хагграф последовал за ним.

Чистый остановился в пяти шагах перед нестройными, колышущимися шеренгами, уставился вверх. Перевел на Хагграфа взгляд, искаженный недоверием.

– Да кто они такие, эти чужеземцы?

Высший Водянистый сумел лишь один раз качнуть головой.

Лицо брата Серьеза потемнело.

– Их там лишь жалкая кучка осталась – в этот раз отступления не будет, ясно? Никому не отступать! Я требую перебить всех до единого!

– Слушаюсь, сэр!

Форкрул ассейл вперил яростный взор в солдат.

– Эй вы, становись! Приготовиться к атаке!

Над холмом вдруг повисла мертвая тишина.

Брат Серьез улыбнулся.

– Слышите! Они поняли, что все кончено!

Что-то негромко просвистело в воздухе, Хагграф вскрикнул от боли и пошатнулся – из левого плеча у него торчала стрела.

Брат Серьез, развернувшись, воззрился на него.

Сжав зубы, Хагграф вырвал из плеча железный наконечник, чуть не лишившись чувств от боли; хлынула кровь. Уставившись на поблескивающее древко у себя в руке, Хагграф понял, что стрела колансийская.

Брат Серьез, выругавшись, развернулся и принялся проталкиваться сквозь строй в обратную сторону. Он присоединится к атаке – въедет на своем яггском жеребце на самый верх, убивая тех болванов, что осмелятся заступить ему дорогу.

В своем сознании, впитывающем чувства окружающих солдат, он слышал шепотки страха и дурных предчувствий, но под этим ощутимым недовольством скрывалось что-то еще – что-то, сумевшее пробиться сквозь его полный контроль над их телами, их волей.

Все до одного были закаленными в боях ветеранами. Всем довелось собственными руками убивать врагов, вооруженных и безоружных, повинуясь командам форкрул ассейлов. Они провели в рабстве не один год. И однако, подобно подмывающему камень его воли темному потоку, брат Серьез ощущал сейчас чувства, не имеющие ничего общего с желанием уничтожить противостоящего им врага.

Они испытывали… восхищение.

Понимание это привело его в ярость.

– Молчать! Это смертные! У них недостаточно мозгов, чтобы осознать неизбежное! Вы будете с ними сражаться и вы их убьете, всех до единого!

При виде того, как приказ заставил их утихнуть, брата Серьеза захлестнула волна удовлетворения, и он двинулся дальше.

– Увечный бог будет моим, – прошипел он, выбравшись наконец из строя и направляясь к стреноженному коню. – Я нанесу ему рану, Акраст Корвалейн возродится, и никто уже не сможет мне противостоять. Никто!

Внимание его привлекло какое-то движение слева. Он остановился, сощурился в зеленоватый полумрак.

Кто-то шагал по равнине в его сторону.

Это еще что?

Он увидел, как фигура, в сорока шагах от него, поднимает руки.

Из них вырвалась магия – ослепительная сверкающая волна, серебристая, словно сердцевина молнии. Она прокатилась по земле между ними, зацепила край колансийского строя и выкосила его.

Взревев в ответ, брат Серьез выбросил вперед руки за мгновение до того, как волна ударила в него.

Он полетел по воздуху спиной вперед и врезался во что-то неподатливое – но издавшее какой-то животный звук.

Силы оставили брата Серьеза. Опустив взгляд, он уставился на торчащие из его груди лезвия двух длинных кинжалов. Каждый пронзил одно из его сердец.

Потом над самым ухом пророкотал низкий голос:

– Привет от Калама Мехара.

Убийца дал телу осесть, выдернул кинжалы. Повернулся и рассек веревку, которой был стреножен конь. Шагнул поближе к конской морде.

– Я, веришь ли, терпеть не могу лошадей. Но лучше б тебе бежать отсюда – такое даже тебе не понравится. – Отступив на шаг, он хлопнул животное по крупу.

Белесый яггский жеребец метнулся прочь, предварительно попытавшись лягнуть Калама, – тот едва сумел увернуться. Калам злобно уставился ему вслед, потом повернулся к колансийским солдатам…

…как раз вовремя, чтобы увидеть, как в середину строя врезается еще одна волна смертельной магии Быстрого Бена, под которой полегло сразу несколько сотен. Остальные бросились врассыпную.

Высший маг уже бежал и орал ему на ходу:

– Калам! Туда, в дыру! И поскорее! Давай на курган! Бегом, чтоб тебя!