Утро помещика

Александръ Сергевичь, оставивъ жену и дочь около амвона, скромной, но и не лишенной достоинства походочкой, прошелъ въ алтарь и, поклонившись Священнику, сталъ около двери. – Часы кончились, и уже много пятаковъ и грошей изъ узелковъ въ клетчатыхъ платкахъ и мошонъ перешло въ потертый коммодъ, изъ котораго сдой отставной солдатъ выдавалъ свчи; и свчи эти вмст съ теплыми молитвами простодушныхъ подателей уже давно свтились передъ иконами Николая Чудотворца и Богоматери, a обдня все не начиналась. Отецъ Поликарпъ ожидалъ молодаго Красногорскаго помщика – Князя Нехлюдова. (Онъ привыкъ ожидать его батюшку и еще стараго князя и княгиню, поэтому не могъ допустить, чтобы красногорский помщикъ, самый значительный помщикъ въ его приход, могъ дожидаться, или опоздать.) Горбатый Дьячокъ, уже нсколько разъ выходившій на паперть посмотрть, не детъ-ли внская голубая коляска, въ которой онъ полвка привыкъ видть Красногорскихъ Князей, снова продрался сквозь толпу и, защитивъ рукою глаза отъ яркаго Іюньскаго солнца, устремилъ взоръ на большую дорогу.

– Началась обдня? – спросилъ его молодой человкъ въ круглой срой шляп и парусинномъ пальто, скорыми шагами, подходившій къ церкви.

– Нтъ, батюшка ваше сіятельство, все васъ поджидали, – отвчалъ Дьячокъ, давая ему дорогу.

– Вдь я просилъ Батюшку никогда не дожидаться, – сказалъ онъ красня, и пройдя въ боковыя двери, сталъ сзади клироса. Вслдъ затмъ послышался благовстъ, и Дьяконъ въ стихар вышелъ на амвонъ.

Началась обдня.

< Глава 2. Молодой князь .>

Молодой князь стоялъ совершенно прямо, внимательно слдилъ за службой, крестился во всю грудь и набожно преклонялъ голову. —

Все это онъ длалъ даже съ нкоторою аффектаціею; казалось, что не чувство, a убжденіе руководило имъ. Когда бабуринской мужичокъ, не зная его, дотронулся до его плеча свчкой и просилъ его передать «Микол», онъ съ видимымъ удовольствіемъ взялъ ее и, толкнувъ впереди стоящаго крестьянина, тоже сказалъ «Микол».

Сборные пвчіе пли складно, голоса были хороши, но дребезжащій старческій голосъ стараго дьячка одиноко раздававшийся иногда на лвомъ клирос какъ-то боле соотвтствовалъ спокойной прелести деревенской церкви, боле возбуждалъ отрадно согрвающее религіозное чувство. Къ причастью подошли 2 старушки и нсколько крестьянокъ съ грудными младенцами. Худощавый сгорбленный мужичокъ, помолившись передъ иконостасомъ, кланяясь и звоня колокольчикомъ, сталъ обходить прихожанъ, прося на Церковь Божію. Потомъ среди благоговйнаго молчанія, прерываемаго только пронзительнымъ плачемъ дтей и сдержаннымъ кашлемъ стариковъ, отдернулась завса, и Дьяконъ провозгласилъ священныя слова. Наконецъ Отецъ Поликарпъ благословилъ прихожанъ и вышелъ съ крестомъ изъ Царскихъ дверей.

Александръ Сергевичь, пропустивъ впередъ себя жену и дочь, приблизился къ Священнику; люди значительные: прикащики, дворники, дворовые сдлали тоже, но Отецъ Поликарпій обратился съ крестомъ къ молодому князю, который стоялъ сзади и который подъ обращенными на него со всхъ сторонъ любопытными взорами красня, какъ виноватый, долженъ былъ выйдти впередъ и приложиться прежде всхъ. Торопливо отвтивъ на поздравленіе съ праздникомъ Священника и поклонившись Александръ Сергеевичу, у котораго при этомъ несмотря на приветливую улыбку губы сделались еще тонше, молодой человкъ, красня еще больше, выбрался изъ церкви и, завернувъ за уголъ, вышелъ въ маленькую часовню, построенную на кладбище.

Глава 2. Князь Дмитрій .