Утро

Говоря об этом, Азизбеков вспомнил выступление Кобы на заседании Бакинского комитета, в котором участвовали и Шаумян и Джапаридзе.

- Правильно! - подтвердил Алеша.

Степан Георгиевич подвел итог спору:

- Я думаю, что решение может быть только одно: вот статья, написанная для "Гудка", которая в ясных и простых выражениях раскрывает нашу большевистскую тактику в данном вопросе. - Шаумян развернул гранки статьи, набранной для следующего номера "Гудка". Громко, чтобы всем было слышно, он прочел ее заголовок: - "Надо бойкотировать совещание!" А из сказанного Ар-шаком получается, что на промыслах Мухтарова много сторонников совещания...

- Я так не говорил, - пошел на попятный Аршак. - Ханлар Сафаралиев и другие товарищи - сторонники бойкота. Я высказал только то, что сам думаю.

Шаумян сдвинул брови.

- Но раз ты, товарищ Аршак, одобряешь совещание, значит до сего времени агитировал за него на промысле, не так ли? Если так, то жаль! С завтрашнего же дня надо повести там агитацию против совещания. По-моему, за эту задачу должны взяться Азизбеков и Джапаридзе. Кампания за бойкот совещания - сейчас главное в нашей работе...

В это время послушник, про которого все забыли, поднялся с места и бесшумно, как тень, скользнул к выходу. Все головы повернулись к нему, все в тревоге умолкли.

- Давайте продолжать, товарищи! - стал успокаивать Азизбеков. - На посту стоит Аслан.

Но никто пока не решался заговорить. В мечети воцарилась тишина. На крыше прерывисто бормотали сонные голуби. Этот однообразный птичий гомон глухим эхом отдавался под высокими сводами здания.

Наконец Шаумян нарушил молчание:

- По-моему, нам следует прочесть эту статью товарища Кобы. Она во многом отвечает на волнующие нас вопросы. Отождествлять думу с совещанием, разумеется, не следует. - Шаумян взглянул на узенькие полоски гранок. Читаем, значит? Нет возражений?

- Нет, нет, - отозвался Смирнов. - На нашей проклятой фабрике "Гудка" не увидишь. Лучше тут прочесть!..

- Правильно! Верно! - раздались голоса.

Но все еще были насторожены. Все думали о том, что послушник вышел неспроста. Прислушавшись еще несколько мгновений, Шаумян начал читать, ясно и четко выговаривая каждое слово:

- "Вопрос об участии в бойкоте совещания с нефтепромышленниками является для нас вопросом не принципа, а практической целесообразности. Мы не можем раз навсегда бойкотировать все и всякие совещания, как это предлагают делать некоторые озлобленные и не совсем нормальные "индивиды"...

Аршак, почувствовавший себя неловко после замечания Шаумяна, вдруг встрепенулся и порывисто, радостно воскликнул:

- А я что говорил? Так и я говорил. Не можем бойкотировать. Мы должны пойти на совещание, и точка!

Степан Георгиевич чуть приподнял руку.

- Постой, Аршак. Ты всегда горячишься. Послушай внимательно: "И наоборот, мы не можем раз и навсегда решить вопрос в пользу участия в совещании, как это умудряются делать наши кадетообразные товарищи". Слышишь, Аршак? Вот и ответ тебе!

Азизбеков ознакомился с содержанием статьи еще вчера в редакции "Гудка". Мысли автора совпадали с его собственными мыслями. Но Шаумян читал так выразительно, так богат оттенками был его голос и он так умел выделять основное, что смысл статьи как бы вырастал в глазах Азизбекова, и вся статья казалась еще более яркой и убедительной. Азизбеков уже думал о том, как с завтрашнего дня начнет пропагандировать основные положения статьи перед рабочими, как посыплются, может быть, возражения, как он будет отбивать атаки инакомыслящих и как, перетянув на свою сторону большинство рабочих, услышит одобрительный гул голосов.

Шаумян тем временем продолжал читать, бросая изредка многозначительные взгляды на неподвижного Аршака, низко опустившего голову.

- Ты заснул, Аршак, - осторожно толкнул его в бок Джапаридзе.

Вздрогнув, Аршак поднял голову.

- Совсем нет, товарищ Джапаридзе, - отозвался он. - Какой может быть сон? Все думаю... Пачему я это не понимал раньше? Так ясно...

- Потому, что дочь Мухтарова свела тебя с ума! Все опять захохотали.

Послышались легкие шаги. Оторвавшись от гранок. Шаумян посмотрел на входившего послушника.

- Ну, что ты там увидел, хальфа? - полюбопытствовал Азизбеков.

Все с нескрываемым интересом глядели на послушника и ждали ответа. Смутившись под взглядами устремленных на него глаз, послушник растерялся.

- Не глядите на него так, - попросил Шаумян, - Совсем сконфузили юношу...

К послушнику, наконец, вернулся дар речи.

- Хотел посмотреть, скоро ли утро... Как бы вам не пропустить время намаза... Да и мне надо пропеть азан*. Но до утра еще долго...

______________ * Азан - религиозное пение с минарета, оповещающее время молитвы.

- Да нет же! Не так уж долго, - усмехнулся Азизбеков и многозначительно посмотрел на друзей. - Скоро наступит утро!

Шаумян прочел заключительные фразы статьи:

- "... Забойкотировать совещание, сделать его посмешищем и тем самым подчеркнуть необходимость борьбы за общие требования. И так, надо бойкотировать совещание!".