Утро

- Твоего племянника Мешадибека! Сам и кончика своего носа не показывает на фабрике, но всех прибрал к рукам.

- Не может быть! - Рахимбек так был поражен, что вытаращил глаза. Ведь он надеялся, что рабочие, получив прибавку, успокоятся. Неужели же они опять попадут под влияние Мешадибека?

И в самом деле, Азизбеков с каждым днем расширял поле деятельности. Как инженер, он работал мало. Зато на какой бы промысел, завод или мастерскую он ни приходил, везде рабочие встречали его как своего человека. Он говорил с ними на простом и понятном азербайджанском языке, произносил слова, которые глубоко запада ли в душу каждого, звал рабочих к объединению, объяснял, что только совместная борьба трудящихся всех национальностей принесет победу.

- Рабочие России - ваши братья! - говорил мусульманским рабочим Азизбеков. - И пока вы не будете заодно с ними, пока не откликнетесь на их зов, кулак предпринимателя не перестанет висеть над вашей головой. Враги мусульманских рабочих, стремясь раздуть пламя раздора, внушали вам, что все русские - гяуры на один аршин, что им принадлежит власть в государстве. И полицейские, и губернатор, и царь - все это русские. Но они умалчивали о том, что русский рабочий, угрожающий трону Романовых, несет свободу и нам с вами!

Азизбеков был глубоко убежден в своей правоте. И эта убежденность помогала ему найти верный путь к сердцам людей. Рабочий, который еще вчера не понимал, что хорошо и что плохо, и не имел перед собой ясной цели, сегодня готов был бороться рядом с Азизбековым за высокие идеи свободы, за социальную справедливость, за достижение своих классовых целей. По инициативе Бакинского комитета партии большевиков, для рабочих открывались теперь вечерние курсы, издавались книги, газеты, листовки. И вчерашний амшара, который слыл отсталым, тупым и невежественным, сегодня называл русского рабочего своим братом и плечом к плечу с ним становился в ряды борцов. Искры сознательности, зароненные в душу, разгорались.

По мере того, как росло влияние и авторитет Мешади Азизбекова в рабочей среде, увеличивалось 'и количество его врагов. Он знал, что полиция рыщет за ним по пятам, и был осмотрителен, следил за каждым своим шагом. Азизбеков учитывал, что чуть ли не на каждой улице города жили его многочисленные родственники и друзья. Конечно, среди них были и такие, как Рахимбек. Но большинство родни относилось к нему с уважением. Родичи гордились им высокообразованным Мешадибеком. Люди горячие, преданные, они каждую обиу, нанесенную Мешадибеку, сочли бы личной обидой.

Это внушало опасения полиции и всем тем националистам и бандитам кочи, кто не прочь был бы в темноте разделаться с Азизбековым. При случае было кому постоять за Мешади. Человек, рискнувший тронуть его хоть пальцем, вряд ли мог рассчитывать на снисхождение.

И не только родня, мало что знавшая о политической деятельности Мешади, встала бы на его защиту. По решению подпольной большевистской организации, возобновила свою деятельность и боевая дружина "Алое знамя". В нее входили теперь не только азербайджанцы, но также русские и армяне. Боевая дружина, созданная и усиленная Азизбековым, представляла собой внушительную силу, с которой не смогли не считаться представители местных властей. Нужны были серьезные улики, нужны были неопровержимые факты и доказательства, чтобы начать преследование инженера Азизбекова на основании закона. Поэтому представители власти прилагали немало усилий к тому, чтобы застать Азизбекова "на месте преступления". Они старались уличить Мешади в "крамоле" - в призыве и - подготовке рабочих к вооруженному восстанию. К их большой досаде, Азизбеков умело вывертывался и каждый раз ставил полицию в смешное положение.

Полиция знала, что в квартире Азизбекова встречаются подпольщики. Но накрыть "крамольников" не могла. Азизбеков поставил дело так, что, когда жандармы входили в ворота, участники собрания успевали скрыться. Снова застав Азизбекова, одиноко работающим за письменным столом, жандармы смущенно заявляли, что произошло недоразумение, и спешили ретироваться. Но у сыщиков нюх был, как у хорошей легавой. Они вели слежку за всеми, кто приходил и уходил от Азизбекова, заносили их в списки подозрительных лиц. Но все же не удавалось предпринять что-либо решительное из-за отсутствия прямых улик. А между тем, несмотря на непрерывное наблюдение, Азизбеков буквально под носом у жандармов встречался с нужными ему людьми, привлеченными в боевую дружину, и, более того, хранил у себя дома оружие, предназначенное для новых бойцов "Алого знамени".

У наружной двери, прямо под сенями квартиры Азизбекова, был закрытый погреб, который и служил арсеналом. Он был не очень просторный, и люк, который вел туда, закрывался крепкой деревянной крышкой. Пол в сенях был искусно выложен метлахскими плитками, и ни один, даже самый наметанный глаз не заметил бы в поверхности пола ничего подозрительного.