Утренний Всадник

– Да ты что, кума! – рассердился Варовит. – Полудянка тебе голову закружила! Да разве стал бы я дурного человека у себя прятать! У меня, чай, тоже дети есть, я из ума не выжил! Был он, говорю тебе, да нету! Не знаю я, куда его Смеянка задевала!

– Так ты у Смеянки-то и спроси! – напористо подсказала Овсянка. – И вот что я тебе скажу, дед: кабы эта девка была моя, я бы ей водиться с холопом черным не дала бы! Она у вас и так непутевая, а он еще и ее сглазит – совсем пропадет! Вот как мой Заревник едва не пропал…

– Так говоришь, матушка, сняла ты с Заревника порчу? – спросила бабка Гладина.

Из хлева она вернулась удивительно быстро, не в силах оставаться в стороне от такого важного дела.

Овсянка принялась снова рассказывать об избавлении Заревника, а Звенила незаметно оглядывалась вокруг. С каждым мгновением чувство тревоги становилось острее, Звенила незаметно покусывала губы и сжимала пальцы, чтобы не дрожали. Она чуяла след знакомого духа, знала, что Байан-А-Тан где-то близко. Его образ она смутно угадывала в мыслях и этого старика, и его неразговорчивой жены. Баян где-то близко, но куда его спрятали?

– Может, и правда, дед, расспросить Смеянку? – нерешительно сказала бабка Гладина. – Что-то она тоже, вот уж третий день, невеселая ходит…

– Оно верно… – пробормотал Варовит. – Невеселая…

Со времени приезда князя Велемога прошло уже больше недели, и все это время Грач не появлялся на огнище Ольховиков. Боясь, что о нем дознается городник, Варовит даже не спрашивал у Смеяны, куда девка спрятала холопа. Но в последние три дня она больше не пропадала от рассвета до заката, а почти все время проводила дома и была такая скучная, что впору было счесть ее больной. Она не смеялась, не пела, не играла с младшими, а стояла, лениво тюкая пестом о дно ступки и почти ни с кем не разговаривая. Послушав Овсянку, Варовит и Гладина растревожились: а вдруг и правда сглаз? За всю свою жизнь Смеяна ни разу не болела, иначе старшие догадались бы забеспокоиться раньше. Княжеского городника с его отроками сегодня не было: он уехал к Чернопольцам, у которых были богатые дубравы, и раньше двух дней его не ждали. Сегодня можно было вспомнить и о Граче.

Звенилу отвели в избу деда Добрени.

– Вот, она знает! – сказала Гладина, показав чародейке Смеяну.

Та лишь на миг подняла глаза, бросила на пришедших лениво-равнодушный взгляд и снова обратилась к своей ступке.

А Звенила окинула ее жадным взором, как будто хотела съесть. Рыжеволосую девушку легко было выделить из русых Ольховиков, и она сразу вспомнила слова Заревника. Несомненно, это она. Даже не подходя близко, Звенила видела на челе девушки тень Баяна: она думала о нем. Она обязательно что-то знает. Только эта девчонка была последним препятствием, отделявшим чародейку от Баяна, от Держимира и его долгожданной благодарности. Впиваясь в Смеяну взглядом, Звенила невольно сжала кулаки, сдерживая желание вцепиться в рыжую, как коршун в курочку. Но в полутьме избы не было видно теней, мелькнувших на ее лице.

– День тебе добрый, милая! – ласково сказала Звенила.

Шагнув к Смеяне, она хотела погладить ее по голове, но Смеяна вдруг вскочила, прянула в сторону и замерла, сжимая в руке пест, как будто на нее замахнулись. Ленивое равнодушие на ее лице мигом сменилось настороженностью, а глаза вспыхнули в полутьме избы таким ярким желтым светом, что все вздрогнули.

– Да ты что, глупая! – прикрикнула бабка Гладина, сердясь, что тоже испугалась. – Мудрая женщина тебе помочь хочет, порчи поискать. Куда ты своего черноглазого девала?

– Не знаю я ничего! – буркнула Смеяна, неприязненно глядя на Звенилу.

Она сама не поняла, почему эта женщина с подвесками-лапками вызвала у нее такое острое враждебное чувство, но ей вдруг захотелось царапаться. Испугавшись, как бы родичи сейчас не увидели в ней рысь, как тогда увидела Синичка, Смеяна бросила пест и мимо молчащих деда с бабкой выбежала из избы.

Варовит и три женщины переглянулись, озабоченно качая головами.

– Ох, испортили девку! – жалостливо забормотала Овсянка. – Вот и с моим точно так же было: сидит один, на свет не глядит, говорить не хочет!

– Никогда с ней такого не было! – подхватила бабка Гладина. – Как подменили девку! Говорила я тебе, дед: продать бы тебе того черного и на огнище не водить! Чтоб ему пропасть, собаке! Ох, Макошь Матушка! Брегана Охранительница!

– Не тревожьтесь, добрые люди! – заговорила Звенила. – Я помогу вам! Я попрошу Вечернюю Зарю и Священный Истир помочь вам. Злой человек к вам не вернется. Но я должна знать, где он.

Варовит и Гладина переглянулись и ничего не ответили. Звенила молча ждала.

* * *

Уходящее солнце бросало огненные и багровые отблески на широкий Истир, и священная река казалась пламенной дорогой в Надвечный Мир. На высоком берегу издалека была видна фигура женщины в белой рубахе, с поднятыми вслед за солнцем лебедиными крыльями – будто берегиня, провожающая отца своего Дажьбога.