Утренний Всадник

– Не тревожься, княже, – умиротворенно, немного заискивающе сказала Звенила. Отвращение к ней князя не было для нее тайной, и она готова была на все, чтобы победить его. – До темноты еще есть время. Я найду другое доброе дерево. Нашу удачу никто не отнимет.

Отроки занялись оленьими тушами, разложили яркий огонь. За время путешествия по глухим лесам вдоль Стуженя, где существовала опасность столкнуться с дикарями-личивинами, они притерпелись к ощущению постоянной опасности, а сейчас чувствовали себя даже свободнее: здешние жители были замкнуты и нелюбопытны. Если их заметят местные смерды – они не станут приглядываться, примут за лесную нечисть и пойдут скорее прочь. А от оборотня не спасешься, так что лучше встретить его сытыми и сильными.

Держимир отошел к костру, присел на обрубок бревна, протянул ладони к огню. Дозор присел рядом. Держимир едва заметно двинул бровью: слушаю.

– Я видел тот пень и видел щепки, – шепнул Дозор. – Совсем свежие, и следы от пня уходят к Истиру, где речевины ехали. Как бы княжич Светловой нашу удачу не перехватил, а?

– Нет! – упрямо ответил Держимир, не отрывая взгляда от огня. – Помнишь пожар? Она сделала то, что обещала. И сейчас сделает. Я ей верю.

Дозор ничего не прибавил, а Держимир вдруг встретил темный взгляд Баяна. «Да, она сделает! – словно говорил ему брат, вспоминая ночь громового колеса. – И во что это тебе обойдется?»

* * *

Становище Велишин, последнее на пути полюдья смолятичских князей, располагалось на высоком холме над речкой Велишей, за несколько верст до ее впадения в Истир. Как шлем на голове великана, виднелась стена с заборолом наверху, тесные и оживленные улицы детинца, большой княжий двор. В воздухе над становищем плыли дымы печек, даже казалось, что можно различить запах жилья – дыма, хлеба. Славенцы повеселели, видя, что до теплого, сытного, долгого отдыха осталось совсем немного.

За месяц путешествия с дружиной Светловоя Смеяна успела повидать столько становищ, что ее уже не занимали ни высокие стены, откуда можно увидеть всю округу чуть ли не на день пути, ни терема княжьего двора под лемеховыми крышами, ни конюшни и клети, ни мельтешение чужого народа. На улицах было шумно, велишинцы толпились у ворот, во все глаза рассматривали речевинского княжича с его дружиной. А Смеяна старалась угадать: приехал ли уже Прочен со смолятичской княжной?

На крыльце княжьего терема стояли только мужчины. Смеяна почти не слушала, как Прочен и велишинский посадник приветствуют Светловоя, а оглядывала окошки терема. Много ли увидишь зимой, да еще снаружи, через серую слюду?

– А это кто? – раздался вдруг надменный голос.

Быстро обернувшись, Смеяна встретила взгляд холодных бледно-голубых глаз. Судя по всему, это и был глиногорский воевода. На Смеяну он смотрел с удивлением и пренебрежнием.

– А это наша ведунья, – тут же отозвался Миломир и протянул руки Смеяне, чтобы помочь ей сойти с седла. – Она нам раны заговаривает, лихорадки отгоняет всякие. Сам знаешь, батюшка, в походе то-сё…

Но Смеяна спрыгнула с седла сама. Прочен вызвал у нее прилив неприязни – она угадала, как он отнесся к ней. А Прочен, не особо приняв к сведению объяснение Миломира, быстрым цепким взглядом соединил Смеяну и Светловоя. Видимо, для ведуньи она показалась ему слишком молода.

В гриднице речевинов встретил сам князь Скородум. Смеяна немало слышала об этом человеке и теперь смотрела на него с любопытством. Тонкие пряди белых волос падали на плечи из-под богатой шапки, длинные висячие усы, красный нос Скородума вызвали у нее смех, который она едва сумела удержать. И это-то муж первой красавицы говорлинских земель, княгини Добровзоры! Но потом Смеяна поймала его взгляд и перестала смеяться. Голубые глаза смолятичского князя рассматривали Светловоя с жадностью и притом с тревожным сочувствием. Это был добрый и сердечный человек, и Смеяна вздохнула: ведь и ему вся эта повесть со сватовством дочери за Светловоя стоила немалых тревог.

– Здравствуй, здравствуй, дружок! – быстро говорил Скородум, протягивая навстречу Светловою разом обе руки. Поведение так сильно отличало его от Велемога Славенского, было настолько сердечнее и проще, что Смеяна едва верила, что перед ней тоже князь. – Рад, что ты добрался наконец. Мы уж тебя ждали-ждали… И догонять трудно, и ждать трудно, особенно если догнать не хочется… Ну, иди сюда. Вот она, моя дочь.