Утка в яблоках

Хандрить и унывать было некогда.

С поля вернёшься и спешишь в огород. Мама ежедневно обходила участок проверяла, порядок ли у меня. Если проходила молча, значит, всем довольна.

А я-то...

Заглядываю вопросительно в глаза - жду похвалу. Но не было такого раза, чтобы она сказала: "Какая ты у меня помощница, труженица, умница!" Эти слова я мысленно сама себе говорила, следуя по пятам. И тогда уже решила точно: "Я своих детей за всё - за всё хорошее буду хвалить". А мама, думаю, просто боялась расслабить, изнежить дочь.

Если бы она только знала, как мне нужна была её ласка...

Хоть самую малость.

И дом был на мне. Утром испеку, как умею, хлеб; приготовлю еду; соберу узелок для мешочника - так звали человека, который отвозил обед для работающих на базе. Мою холщовую сумку рассматривали там особенно тщательно:

- Ну, Шура, показывай, что твоя стряпуха приготовила?...

Хлеб, может, и не всегда удавался гладким, красивым, но всё остальное щедро уложено: молоко, три яйца, сваренных вкрутую, огурец, помидоры, баночка тыквенной каши. Кое-что менялось со дня на день. Мама сама не хвалила меня, но зато передавала одобрительные отзывы односельчан. Услышу приятное, и ещё больше рада стараться.

Список дел для меня на весь рабочий день записывался в сенях на стене. По исполнении задание вычёркивалось. Вечером всё соскребалось, а на другой день - по новой. Иногда пункты в наряде повторялись. Всё было на контроле, пока не подросла.

Мне кажется, я умела всё.

Может, поэтому уже после пятого класса меня взяли поварёнком в тракторную бригаду на Ближний баз. Мужчины работают в три смены, а я их кормлю. И по сей час не понимаю - как мне доверили столь серьезное дело?

Помню, обед был готов, а свободное время оставалось. Я решила проявить инициативу - подать на десерт, как сейчас бы сказали, клубники. (Горные склоны просто усыпаны ею.)

Набрала полное ведро ягод.

Овсяный кисель ели с холодным молоком и свежей клубникой. За находчивость и старание мне объявили благодарность в вечерней "Молнии". Через нашу базу шли и со Средней, и с Дальней. Все читали, хвалили.

Вот оно какое, Настоящее-то Счастье!

На Средней базе поваром была девушка постарше, так я подбила её ночью, при луне, пока все спят, вязать снопы. Все проснутся: "Кто это, мол, так постарался?" А это мы...

Мы!!!

Энтузиазм тогда все, от мала до велика, проявляли не показной.

Обильная роса, стерня не ломается - благодать. Мы вдвоем за ночь связали тысячу снопов. На утро радости-то всем было! А, кроме того, что начислили трудодни, нас ещё особо отметили в колхозной "Летучке".

Боже, сколько было потом разговоров!

Закончилось лето.

Зима.

Пурга своим снежным колючим покрывалом укрыла горы и долины. Всё живое в природе замерло. Отдыхает. Набирается новых сил. Ждёт весны.

Природа расслабилась, а люди...

Для человеческой заботы нет межсезонья...

И в студёную пору тоже.

На всю зиму мама переходила на работу в пимокатную.

Благодаря ей, я носила на танцы в сельский клуб лёгонькие белые фетровые валеночки. В вихре вальса они скользили не хуже туфель. Земли не чувствуешь под собой, когда с партнёром кружишься.

Это если с желанным, конечно...

В выходной слегка морозный день ездили за сеном.

Ответственная работа.

Стог метать надо умело, не абы как. Иначе дорогой рассыплешь.

Я наверху. Бастрыком надо сильно прижать копну, а во мне, ребёнке, столько силы, сколько и веса. Вот куда уходила большая часть времени.

- Оля, нажимай сильнее!

- Мамочка, я изо всех сил стараюсь, не получается...

- Ну, слазь тогда... Помоги натягивать верёвку.

Мать и наревётся, и вспомнит соседку, у которой взрослый сын, и пожалеет, что Петя, первенец, умер, и отца, которого рядом нет.

Что же это такое, господи?...

Но, сколько ни реви, воз-то надо укреплять!

Теперь, уже окончательно разозлившись на свою беспомощность, мама упирается ногами в сено, параллельно земле, и копна, как по волшебству, прижимается.

Воз готов! В путь...

***

Пути-дороги ярко памятны мне.

Дальние, трудные, но со временем ставшие такими родными.

Часто именно они были духовниками моих мыслей и чувств.

Много километров по Сибири пришлось перемерять пешком, с сидорком на спине. Плечи, кажется, с тех пор и болят от всех поклаж и ремня.

В детстве я получила спартанское воспитание: у мамы не было привычки целовать меня при расставании ни в детстве, ни позже.

А прощаться приходилось часто. Слишком часто. Мама провожала за калитку, а я, удаляясь, махала ей рукой и пела всегда одно и то же: "До свидания, мама, не горюй, не грусти, пожелай нам доброго пути!".

Она плакала, будто я уходила навсегда.

Вспоминаю, как один раз, в слепую пургу, шла я одна из Осинников домой. В лесу намело сугробы, ноги не достают до земли. Темнеет. Ветер усилился. Тону местами по пояс, выбиваюсь из сил. А валенки с каждым шагом вытаскивать всё трудней и трудней.

Решаю: двигаться в сторону основной дороги, что ведет на баз.

Не дойти...