Утка с яблоками (сборник)

Нина обернулась к окну. То, что виднелось за ним, улицей назвать было нельзя: парикмахерская располагалась во дворе, в одной из трех точек-общежитий. Правда, уже лет десять общежития считались такими же жилыми домами, как и все в микрорайоне. Однако название приклеилось, да и суть проживания не сильно изменилась: одна кухня на двенадцать комнат, по шесть с каждой стороны. Хуже, чем коммуналка. Зато – как в деревне, все друг друга знают, вселились молодыми и когда-то работали вместе. Не то, что в обычных домах, где подчас неизвестно имя соседа по лестничной площадке.

Для парикмахеров такое всеобщее знакомство на руку, вроде рекламы. Если кому понравилось – друга, соседа с собой приведет. Иной раз столкнутся посетители в парикмахерской, и давай соседям косточки перемывать, а те тоже здешние клиенты. Поэтому Нина с Леной знали о местном населении много – больше, чем они сами о себе рассказывали.

– До 23-го всего неделя, что-то мужики не шевелятся, – отвернулась от окна Нина.

– Придут, куда они денутся.

– А там и восьмое марта… Хоть заработаем.

– Не сглазь. Помнишь, на Новый год? Поназаписывались перед своими корпоративами, а сколько не пришло?

– Ну да, а я трех человек отослала сдуру. У меня, говорю, запись. Тьфу ты! Вот терпеть не могу, когда не предупреждают! Трудно позвонить, что ли?

– Я тоже зарекалась: пришел нежданный клиент – надо брать, потом выкручусь как-нибудь, – отозвалась Лена. – И все равно, сколько раз прокалывалась!

Звякнул колокольчик на двери. Парикмахеры отставили чашки, обернулись.

– Привет, Лизок! – встала навстречу Лена. – Давненько тебя не было… Раздевайся.

– Ну погодка! – стряхивая возле двери дубленку, ворчала клиентка, живущая в соседнем общежитии. – Ни за что бы из дома носу не высунула, да в зеркало на себя уже смотреть не могу, а следующий выходной мне светит только через две недели.

– Что у вас там, совсем сдурели? – привычно поинтересовалась Лена.

Она считала себя большим психологом по профессиональной части. Следует всегда выказывать внимание к жизни клиентки. Помнить, где она работает. Замужем, нет. Есть ли дети и проблемы в школе… Надо стараться все это держать в голове, потому что для многих поход в парикмахерскую вроде сеанса психотерапии – не близко знакомому человеку подчас выкладывают то, что другу и родственнику не расскажут. Приходится терпеть разговоры о болячках (чего Лена особенно не любила), поддакивать, советы давать. Впрочем, интерес у мастериц почти всегда бывал искренним. За годы работы на этом месте набралось немало постоянных посетителей, чужие дети на глазах выросли. Со многими держались запросто, по-домашнему. И эта теплая «не салонная» атмосфера клиентуре нравилась.

– Сегодня позвонили: сменщица прямо с работы в больницу загремела, – повесив дубленку, сообщила Лиза. – Аппендицит – представляете?

– Сто лет про аппендициты не слышала. Я думала, их теперь и не бывает. А что хозяйка-то ваша, не может сама поработать?

– Я тебя умоляю! Ты что, Юльку не знаешь?

Хозяйка обувного отдела в торговом комплексе, где работала Лиза, совсем недавно выехала из этого дома в собственную квартиру и была Лене и Нине хорошо знакома. Парикмахерши понимающе переглянулись. Нина усмехнулась и подала реплику:

– Юлька пока начепурится, как раз торговлю можно сворачивать. Она ж раньше двух часов на человека не похожа. Видела я ее один раз без макияжа…

Клиентка, наконец, уселась в кресло.

– Ну что, химия? – спросила Лена.

– Как всегда. Голову я помыла.

– Молодец. Помнишь. Впрочем, и здесь можно было помыть. Не проблема.

Она закутала Лизу в пеньюар, достала коробку с бигуди, взяла в руки расческу-хвостик и принялась за дело.

– Что там у вас новенького?

– Да все по старенькому, – отозвалась клиентка.

– Дочка учится все так же, на одни пятерки?

– Что теперь эти пятерки, когда ЕГЭ?

– Да уж, устроили реформу в образовании. Вот чего их не устраивала старая добрая система? Мне кажется, дураков среди молодежи значительно больше стало, чем в наше время!

– Да еще пьют, а то и колются! – поддержала Лиза.

– Сынок-то как?

– Заканчивает уже. Последний курс. Да, вот новость – на комнату мы подали, чтобы ему отдельная была.

– Что значит – подали, кто ее даст? – удивилась Лена.

– Так у нас соседка умерла.

– Да что ты? Молодая?

Последний вопрос можно было и не задавать, в бывших общагах стариков не водилось.

– Сорок пять. Да ты ж ее знала! Татьяна.

– Какая Татьяна?

– Да которая к тебе ходила укладки делать!

– Да ты что? – обмерла Лена.

Она даже кончила крутить бигуди, переглянулась с Ниной.

– Ты ее помнишь?

– Конечно! Она еще недели за три до Нового года записалась на тридцать первое, мы спорили, кому с ней возиться, мне или тебе. Вот кошмар-то!