Утятинский летописец

– Ладно, скажу. Собственно, Елена Игнатьевна сама мне путь подсказала, когда подлеца назвать отказалась. Я Акименко очень простодушно сказал: понимаю, что вы действуете в интересах другой стороны.

– Какой стороны?

– У ребенка есть бабушка и дедушка со стороны отца. Если опека отказала материнской стороне, будем искать отцовскую. Тем более, генетический материал некоторых наиболее подозрительных в смысле морали граждан у нас хранится.

– Какой материал?

– Помнишь, в позапрошлом году групповуха была?

– А, ты про семеновских? То есть, ты имеешь в виду, что там и Борьку ее проверяли…

– Ну да.

– Так это Борька?!

– Это точно не Борька. Но она-то в этом не уверена!

– И на такой мякине ты эту воробьиху провел?

– Не только.  Во-первых, она не может быть уверена, что ее сынуля в этой пакости не замешан, потому что знает, что он мерзавец и на все мерзкое способен. Во-вторых, у этих гаденышей родители все непростые. И когда их трясти начнут, они узнают, чьей ретивости обязаны.

– Да, Иваныч, был ты правильный мент, а стал аблакат! – сказал Тихоныч.

– То есть я неправ? – ухмыльнулся Шеметов.

– Почему ты не пристрелил эту пакость?

– Казнь ему Зоина мать назначила. Вот пусть живет и боится, что все всплывет.

– Вань, ты знаешь, кто девочку погубил? И молчишь? – возмутился Коля.

– Так решила Елена Игнатьевна.

– А тебе сказала?

– Никому не сказала.

– То есть сам догадался.

– Коля, я в прошлом, как Тихоныч сказал, правильный мент. Мне ли не знать?

– Иван Иванович, вы не правы, – сказал Юра. – Могут подозрения возникнуть на невинных людей.

Шеметов кивнул:

– Елена Игнатьевна это учитывает.

– Как?

– Вот скажите, ваши отношения с ней после смерти Зои не изменились?

– Она сама изменилась ужасно. Но отношения, в общем, нет.

– А у вас?

Коля и Тихоныч помотали головой. Константин подумал и сказал:

– Мы практически не общались раньше. По-соседски «Здравствуйте» да и все. Потом так получилось, что я Зою крестил. Вроде как родственники. При встрече разговариваем.

– Вот! Понимаешь, Тихоныч, Юра и Коля – местные. Никому в голову не придет подумать о них плохо. А тебя народ не знает. Но некоторые подробности биографии, извини, торчат из тебя, как иголки из мешка. И сомнения в твой адрес вполне могут быть высказаны. Но-но-но, не мечи молний! На чужой роток не накинешь платок. Елена Игнатьевна это учитывает и демонстрирует свою приязнь к тебе, оберегая от кривотолков.

Назавтра распогодилось. Вышли из зимухи еще затемно. Константина трясло то ли спросонок, то ли от новизны обстановки. Тихоныч на ходу объяснял новичку, что первая хитрость русака: прыг-скок туда и обратно, и в сторону. Сиганул далеко и снова спокойный ход. Ружьё нужно взять наизготовку и смотреть внимательно. Не надо останавливаться, а всё время идти. Зайцев здесь прорва. Но не дай бог неаккуратно обращаться с заряженным ружьем…

– Да ладно, я загонять буду, стрелять пока подожду…

Старик с досадой махнул рукой: «Не охотник ты!» и убежал вперед.

Вечером позвонила Ираида Семеновна. Константин ответил ей, что за весь день винтовку с плеча не снял, и убил только ноги, что все прочие охотники с опытом, и стреляли по зайцам, а не по нему. Что зайчиков жалко, что они очень здорово прыгают и запутывают следы. Что отдыхом вполне доволен, но в охотничьей компании годится только в кашевары. Что завтра с утра они еще походят, но к обеду будут дома.

На этот раз бутылки выставили, и Тихоныч не возражал.

– Говорят, настоящий мужчина должен посадить дерево, построить дом и вырастить сына, – так начал свой тост Иван Иванович. –  Если это так, то настоящая женщина должна это дерево поливать, дом вести, а сына родить.  Исходя из этого постулата, женщина, не желающая иметь садовый участок, не любящая уборку и готовку и не желающая или не могущая рожать – ненастоящая.  Вы согласитесь?

– Ну… – озадачился Николай.

– Не согласен! – взвился Юрий.

– Не понял, – сказал Тихоныч.

– Это зависит от мужчины, который рядом с этой женщиной, – ответил Ивану Ивановичу Константин. – В конце концов, мужик может исполнить все эти условия. Но как! Дерево посадить далеко от водоема, дом построить с недоделками, а сына сделать и слинять.  В конце концов, может быть мужик больной и к продолжению рода неспособным. Могут быть и у женщины по этой части проблемы: аллергия на древесную растительность, радикулит от хозяйственной деятельности и какая-нибудь невынашиваемость беременности. А может мужик, выполнив эти обязанности, вдруг умереть.  И найдется ли другой, который будет растить чужого сына?

– Ты прав, Константин! – ударил по столу кулаком захмелевший Юра. – Моя кобра родила мне сына. И в огороде любит возиться, и готовить, и убирать. Но я от нее дохну! Или она – ненастоящая женщина, или я ненастоящий мужчина!

– Успокойся, Юра, ты – настоящий мужчина, и она, может быть, тоже настоящая женщина. Просто она – не твоя женщина. И перестань ты ее коброй называть. Ты от нее дохнешь? А ей каково с нелюбящим мужчиной, ты об этом подумал?

– Ты что, Константин, против меня?