Утес чайки

– Судя по тому, что я слышал, – начал он, – однажды Райан вернулся с работы и не застал ее дома. Маленькая Ханна сидела в гостиной. В видеопроигрыватель был вставлен DVD с каким-то мультфильмом, который воспроизводился снова и снова. Вокруг Ханны были разбросаны все ее игрушки. Бутылка с холодным чаем, много шоколадного печенья на столике. И никаких признаков Линды. Из шкафа пропала ее дорожная сумка, одежда. Из чего Райан сделал вывод, что Линда от него ушла. Больше он о ней не слышал.

– И никто никогда его ни в чем не заподозрил?

– Заподозрил?

– Женщина жила с мужем и бесследно исчезла. Логично заподозрить преступление.

– Но ее вещи действительно пропали вместе с ней. Думаю, ничто в доме не указывало на драку, сопротивление с ее стороны или что-то в этом роде. И потом, Ханна. Ей было четыре года, но она могла бы рассказать, если бы что-то видела.

– И что касается самого Райана… – осторожно начала Кейт. – Никто в семье ни в чем его не подозревал? Даже такие предположения не высказывались?

– Какие предположения? – Сондерс упорно делал вид, что не понимает.

– Что Райан Касуэлл как-то причастен к исчезновению жены, – пояснила Кейт.

Сондерс пристально посмотрел на нее. Поиграл скрещенными пальцами. Долго молчал, но потом как будто проснулся:

– А вы что-нибудь такое от кого-нибудь слышали?

– Я просто рассматриваю разные версии. У мужчины бесследно пропадает жена. Спустя годы то же происходит с его дочерью. Я нахожу это странным, да.

– Но почему вы меня спрашиваете об этом? Почему я? Только лишь потому, что несколько дней назад я был в этой клинике и интересовался дальней родственницей?

– С какой стати вы ею заинтересовались, мистер Сондерс? И почему сейчас, после стольких-то лет?

– Я уже объяснял вам, что сам страдаю от депрессии. Я хотел знать, может ли это быть генетической проблемой в нашей семье.

– В интернете масса материалов на эту тему. Для этого не обязательно беспокоить врачей Линды. И потом, почему именно сейчас?

– Потому что сейчас мне особенно плохо. Мне никогда не было хорошо, но сейчас я дошел до края. Я не могу справиться со своей жизнью. Работа стопорится. У меня творческий кризис. Я болен.

– Сочувствую, мистер Сондерс, но чем вам могли помочь бывшие врачи вашей пятиюродной кузины? Вы ведь не собирались у них лечиться, насколько я поняла. Что же вы там искали?

– В Чемберфилде мне дали адрес ее терапевта.

– Доктора Рассела, – сказала Кейт.

– У него вы тоже побывали? Я не застал его дома.

– Он больше не практикует и не смог бы сказать вам ничего конкретного. Мне не понятно, какой помощи вы у него искали? Как знание того, что депрессия передается в вашей семье генетически, могло улучшить ваше состояние?

– По крайней мере, я знал бы об этом. Что все дело в наследственности, а не в том, что я что-то делаю не так. Того, что заложено в генах, нельзя исправить на другом уровне.

Кейт задумалась. Она начинала понимать Брендана Сондерса. Этот человек не переставал винить себя за собственную депрессию и творческий кризис. Сутками размышлял, где допустил ошибку. Наверное, для него стало бы большим облегчением узнать, что его заболевание врожденное и он не мог его избежать, куда бы ни направлял свою жизнь.

В то же время что-то в нем настораживало. Болезненное морщинистое лицо Брендана Сондерса свидетельствовало о многолетней борьбе с самим собой. Это началось не вчера и не имело никакого отношения к литературному творчеству. Тем не менее в Чемберфилд он отправился только сейчас. Совпадение? Возможно. Кейт не знала, о чем именно говорили Брендан Сондерс и Меннеринг. Доктор умолчал об этом, связанный врачебной тайной. «Вам лучше обсудить это с самим Сондерсом», – вот и все, что он сказал.

Первое, что бросалось в глаза – его нервозность. То, как он обильно потел. Не мог ни секунды удержать руки в покое. Возможно, принимал лекарства, которые имели такой побочный эффект. Тем не менее этот человек с самого первого момента запустил в Кейт знакомый, но оттого не менее удивительный процесс. Это работало вне ее сознания, Кейт не могла воплотить его в мысленную конструкцию, и до поры все оставалось на уровне смутных ощущений. Которые не обманывали, Кейт знала это из опыта.

Что-то было не так с этим парнем, Бренданом Сондерсом. Просто Кейт пока не могла понять, что именно и какое это имеет отношение к делу.

Она поднялась, Сондерс тоже вскочил. С облегчением на лице, потому что понял, что она уходит.

– Что ж, – сказала Кейт, – буду продолжать поиски, пока не выясню, как эти истории связаны друг с другом. Линда, Ханна, остальные девушки…

Он прочистил горло, как будто принял решение.

– Я ездил в Чемберфилд не только из-за депрессии.

Кейт, уже стоявшая у двери, обернулась:

– Не только?

– Нет. Я хотел… На самом деле меня интересовал тот же человек, что и вас. Мужчина, за которого Линда вышла замуж. Райан Касуэлл.

– Но вы спрашивали о Линде.

Она угадала. Сондерса интересовала не только его болезнь, и даже не она в первую очередь.