Утес чайки

– Думаю, мы смотрим на эти вещи с разных точек зрения. – Она отодвинула тарелку. – Я больше не хочу есть.

– Но ты почти ни к чему не притронулась.

– Извини. Дело не в том, что мне не нравится… просто не могу.

Дэвид обеспокоенно посмотрел на нее:

– Надеюсь, ты не заразилась… я имею в виду Шейлу Льюис с ее простудой.

– В любом случае это не так быстро, – ответила Кейт. – Я беседовала с Шейлой всего несколько часов назад.

– Тогда мы возвращаемся домой. Я заварю тебе чай и согрею ноги. Знаешь, что я думаю? Ты слишком углубилась в эту историю и не можешь внутренне от нее отстраниться. Наверное, это свидетельствует в твою пользу, и все-таки, Кейт…

Она задумалась над тем, прав ли он. Что, если она и вправду зашла слишком далеко? Но сейчас ее больше беспокоил Дэвид – точнее, их отношения. Которые Кейт, сама того не зная, поставила под угрозу.

Она не хотела терять его. До сих пор ни один мужчина не согревал Кейт ноги, не заваривал чай и не улыбался так на пламя свечи. Кейт не знала, каково это, когда о тебе заботятся. В последний раз такое случалось с ней в детстве, с матерью и позже с отцом. Это было как возвращение домой. К себе, своей настоящей жизни. Только посмотрев на себя глазами Дэвида, Кейт почувствовала, что стала собой.

– Да, мы уходим, – согласилась она. – Наверное, мне действительно нужно немного поспать. Завтра все будет выглядеть иначе.

Кейт знала, что это неправда. Но уснуть и забыться – единственное, чего ей сейчас хотелось.

Четверг, 16 ноября

1

В десять минут первого ночи Калеб Хейл был бодр как средь бела дня. Должно быть, уровень адреналина в крови зашкаливал.

Он сидел в тесном номере мотеля, где за несколько часов до того оперативная группа обезвредила Алекса Барнса и освободила Амели Голдсби.

Хотя в действительности все вышло не совсем так. Алекс Барнс был безоружен и не сопротивлялся. Он сдался сразу же, поэтому вид ворвавшихся в номер вооруженных людей поверг его в шок.

Слово «освободили» так же мало подходило к тому, что в действительности произошло с Амели. Когда в номер ворвалась полиция, девочка мирно спала, прижавшись к Алексу Барнсу. Пробуждение было громким. Это можно было бы объяснить шоком, но и будучи доставленной в безопасное место, Амели не переставая звала Барнса и плакала.

– Я хочу к нему, – повторяла она сквозь слезы. – Пожалуйста, дайте мне его увидеть.

Сейчас девушка сидела с Калебом в комнатке, которую предоставил полиции потрясенный владелец отеля. Амели забрали из постели Алекса совсем раздетую и увели, накинув на плечи одеяло. Теперь она куталась в просторный свитер, но все равно дрожала всем телом. Калеб включил обогреватель на полную мощность и снял куртку. В комнате стояла тропическая жара, но Амели трясло. Наверное, она была в шоке. Девушка уже беседовала с врачом, и тот дал ей успокоительное. Похоже, подействовало не очень.

– Твои родители уже едут сюда, – сказал Калеб. – И сержант Хелен Беннет тоже. Ты много раз беседовала с Хелен. Может, стоит подождать, пока все соберутся, прежде чем ты расскажешь, что произошло?

До сих пор Амели молчала. Теперь впервые подняла голову:

– Я не хочу видеть родителей.

– Почему?

Она как будто пыталась с головой зарыться в свитер.

– Не хочу их видеть. – Снова ударилась в слезы: – Нет, нет, пожалуйста…

Калеб склонился над креслом:

– Что случилось, Амели? Что произошло между… тобой и Алексом Барнсом?

– Я хочу к нему.

– Он похитил тебя. С заправки.

– Нет.

– Нет?

– Я сама позвонила ему. А потом выбралась в окно и перелезла через забор.

– То есть это ты позвонила Алексу Барнсу?

– Да.

– И что было потом?

– Он приехал и забрал меня с заправки.

Все это время, пока Амели звала Алекса Барнса, в голове Калеба вызревала чудовищно неприятная догадка. Неумолимо обретающая форму, несмотря на его отчаянное сопротивление, и напрочь перечеркивающая все его предыдущее расследование.

Инспектор собрался с духом:

– Значит, вы… ты и Барнс… знали друг друга до того, как он вытащил тебя из воды? Вы… давно знакомы?

Амели ответила почти незаметным кивком.

– И у вас были… отношения какое-то время?

Она снова кивнула и посмотрела на Калеба:

– Да, я люблю его.

– Ты любишь… Амели, ему тридцать один год. Тебе четырнадцать!

Калеб прикусил язык. Как будто указание на возраст было в глазах Амели серьезным аргументом. Как будто тем самым он мог ее в чем-то убедить.

– Я люблю его, – повторила она.

– Хорошо, – механически отозвался Калеб. – Очень хорошо.

Он размышлял. Похоже, Алекс Барнс затащил в постель четырнадцатилетнюю девочку, сделав ее, как физически, так и морально, зависимой от себя. При этом, судя по всему, он не был ни убийцей, ни насильником. В этот момент прояснилось кое-что еще: истории Амели Голдсби и Саскии Моррис никак не связаны между собой.

– Тебя никогда не похищали, верно? Даже в октябре.

И снова вполне ожидаемый кивок.

Калеб вздохнул.

Вот черт…

– Я не хочу видеть своих родителей, – тихо повторила Амели.

– Тебе придется встретиться с ними, – возразил Калеб.