Установление

— Какого черта! Для чего нам все это? У нас у самих всего хватает! Конечно, в виде золота. Хром или ванадий были бы еще лучше, если они у вас имеются в избытке.

Хардин расхохотался.

— В избытке! У нас даже железа нет в избытке. Золото! Вот поглядите на наши деньги, — он бросил монетку посланнику.

Высокородный Родрик перехватил ее и вытаращил глаза.

— Что это? Сталь?

— Вот именно.

— Я не понимаю.

— Терминус — это планета практически без металлов. Мы все импортируем. Следовательно, мы не имеем золота и нам нечем платить вам, если только вы не пожелаете несколько тысяч бушелей картошки.

— Ну тогда — промышленными товарами.

— Без металла? Из чего мы должны делать наши машины?

В наступившей паузе Пиренн начал заново:

— Вся эта дискуссия не ведет к цели. Терминус — не планета, а научное установление, готовящее великую энциклопедию. Ради космоса, послушайте, неужели вы не имеете уважения к науке?

— Энциклопедии войны не выигрывают, — брови высокородного Родрика насупились. — Итак, совершенно непроизводительный мир — и практически незаселенный к тому же. Что ж, вы можете заплатить землей.

— Что вы имеете в виду? — спросил Пиренн.

— Этот мир почти пуст, а незаселенные земли, вероятно, плодородны. Многие из анакреонского дворянства пожелают округлить свои поместья.

— Вы не можете предлагать такой…

— Не нужно выглядеть столь встревоженным, доктор Пиренн. Здесь хватит на всех нас. Если дело пойдет и вы станете сотрудничать с нами, мы, вероятно, сможем устроить так, что вы ничего не потеряете. Вам будут дарованы титулы и пожалованы поместья. Вы понимаете меня, я думаю.

— Благодарю покорно! — усмехнулся Пиренн.

И тут Хардин вполне невинно спросил:

— Не может ли Анакреон обеспечить нас необходимым количеством плутония для нашей атомной электростанции? У нас остался запас лишь на несколько лет.

Пиренн ахнул, и наступила мертвая тишина, длившаяся несколько минут. Когда же высокородный Родрик заговорил, голос его заметно изменился по сравнению с тоном предыдущей беседы.

— Вы располагаете атомной энергией?

— Естественно. А что в этом необычного? По-моему, атомной энергии уже пятьдесят тысяч лет. Почему бы нам ее не иметь? Только вот плутоний достается все труднее.

— Да… да… — посланник встал и не к месту добавил: — Хорошо, господа, мы проясним этот вопрос завтра. Простите меня.

Пиренн поглядел ему вслед и бросил сквозь зубы:

— Этот невыносимый, тупоголовый осел! Этот…

— Отнюдь, — вмешался Хардин. — Он лишь порождение своей среды. Он не понимает почти ничего, кроме: "У меня есть пушка, а у тебя ее нет".

Пиренн раздраженно напустился на него:

— Ради чего вы начали говорить о военных базах и дани? Вы что, сошли с ума?

— Нет. Я просто подкинул ему наживку и дал выговориться. Вы же заметили, что он умудрился выдать истинные намерения Анакреона — поделить Терминус на земельные владения. Конечно, я не собираюсь способствовать чему-либо подобному.

— Вы не собираетесь! Вы! А кто вы? А могу ли я узнать, чего это вы вдруг начали трепаться о нашей атомной станции? Именно это и сделает нас военной целью.

— Да, — ухмыльнулся Хардин. — Военной целью, от которой лучше держаться подальше. Разве не ясно, зачем я завел этот разговор? Он подтвердил имевшиеся у меня очень серьезные подозрения.

— И в чем же они заключались?

— В том, что Анакреон больше не обладает атомной энергетикой. Если б это было не так, наш друг, без сомнения, сообразил бы, что использование плутония в энергетике стало достоянием древних летописей. Отсюда следует, что и вся остальная Периферия больше не имеет атомной энергетики. И уж точно ее не имеет Смирно, иначе Анакреон не выиграл бы у них большинства сражений в последней войне. Интересно, не правда ли?

— Ба! — Пиренн ушел, охваченный демонической веселостью, а Хардин тихо рассмеялся.

Он отбросил свою сигару и взглянул на простирающуюся Галактику.

— Так что же, они вновь вернулись к нефти и углю? — пробормотал он, оставив прочие мысли при себе.

3.

Отрицая свою власть над "Ведомостями", Хардин был прав разве что технически. Он являлся главным вдохновителем движения за превращение Терминуса в автономный муниципалитет, был избран первым мэром города, так что неудивительно, что он косвенным образом контролировал шестьдесят процентов капитала "Ведомостей" — при том, что ему лично из этого капитала не принадлежало ни гроша.

Пути для такого контроля имелись.

Таким образом, когда Хардин начал предлагать Пиренну, чтобы его допустили на собрания Коллегии Попечителей, "Ведомости" не случайно начали сходную кампанию. Произошел первый в истории Установления массовый митинг с требованием представить город в "национальном" правительстве.

И, в конце концов, Пиренн вынужден был капитулировать — очень неохотно.

Хардин, усевшись за торец стола, лениво размышлял о причинах, делавших ученых-физиков столь плохими администраторами. Возможно, привычка к непреложным фактам и полное неумение приспосабливаться к желаниям народа.