Усмешка Люцифера

Так получилось и на этот раз — раздался грохот всех орудий, «Золотая лань» содрогнулась, окуталась облаками едкого порохового дыма, корвет справа, накренившись, начал тонуть, корвет слева загорелся. Дрейк не стал разбираться с поверженными судами: он скомандовал «Полный вперед!», и «Золотая лань», набирая скорость, направилась к Вест-Индии.

— Слушай, капитан, как ты это придумал? — спросил Джим Мореход, когда дым горящего корвета остался далеко позади.

— Что именно? — поинтересовался Дрейк.

— Связать ядра цепью, или этот маневр между вражескими кораблями… Ты же нигде не учился военному делу!

Дрейк пожал плечами:

— Не знаю. Как-то само в голову пришло…

Он непроизвольно бросил взгляд на перстень. Лев многозначительно улыбался.

— Матросы спрашивали, почему мы не захватили эти суда, — понизив голос, сказал Мореход. — Говорят, там можно было хорошо поживиться…

— Объясни им, что у нас будет совсем другая пожива — золото и серебро! — раздраженно бросил Дрейк.

— Но многие предпочитают синицу в руках журавлю в небе…

— Когда зайдем на Карибы, такие ослы могут нас покинуть. Там много пиратских кораблей, промышляющих мелким разбоем, и они легко найдут себе место!

Атлантический океан величаво перекатывал серые волны, свежий ветер надувал паруса. «Золотая лань» ходко шла к новому континенту, от которого, даже при попутном ветре, ее отделяли несколько месяцев пути.

Карибское море, 1577 год

Мелкий золотой песок острова Тортуга мягко подавался под ботфортами, почти засыпая ступни и сливаясь с пряжками, изображающими скачущую золотую лань. В бухте Спокойствия стояло свыше десяти судов — на большинстве развевались черные флаги, на некоторых они были спущены, но это вряд ли могло ввести кого-нибудь в заблуждение: все знали, что здесь собираются пираты со всего Карибского бассейна.

«Золотая лань» бросила якорь вчера вечером: после перехода через Атлантику следовало запастись провиантом и пресной водой, дождаться «Тайфун» и «Девятый вал», к тому же экипажу совсем не помешает отдохнуть от бесконечного океана с его качкой и безлюдьем хотя бы неделю! Новости разносятся здесь быстро, и когда утром шлюпка с Дрейком пристала к берегу, вся пиратская республика уже знала, кто к ним пожаловал.

На береговой полосе было многолюдно: истосковавшиеся по твердой земле пираты отдыхали — пили ром, играли в кости, совершали сделки, некоторые забавлялись с животными, которых многие любили приручать, возможно для того, чтобы скрасить одиночество в море. На плечах у таких любителей живности сидели попугаи или обезьяны, иногда они обвивали себя ленивыми от сытости удавами.

Почти все сбрасывали свои лохмотья, оставаясь раздетыми до пояса или до нижнего белья. Многие снимали повязки, закрывающие выбитые глаза, отстегивали крюки, заменяющие утраченные руки, или деревянные чурбаны, приспособленные вместо потерянной ноги, и грелись под теплым солнцем, потеряв свой грозный воинственный вид и напоминая обычных инвалидов, которые побираются возле порта в Лондоне или у собора Нотр-Дам в Париже, выставив напоказ свои культи, чтобы вызвать жалость прохожих. Но вряд ли у кого-то здесь они могли вызвать жалость: все хорошо знали, что лежит на темных душах этой покалеченной братии. Впрочем, и осуждения они не вызывали, ибо все вокруг были такими же, как они.

Конечно, уважающие себя авторитетные капитаны не позволяли себе опускаться до уровня отбросов общества. Они были всегда одеты как подобает джентльменам удачи, даже если те находятся на жарком тропическом острове. И держались соответственно. Френсис Дрейк шел в отглаженном камзоле, накрахмаленной белой рубашке с кружевами, до блеска начищенных ботфортах, на шее у него завязан шелковый зеленый платок с какой-то надписью, причем все морское братство уже знало, что это подарок самой английской королевы. Некоторые, правда, не верили, но у них хватало осмотрительности не высказывать свои сомнения вслух. Тем более что большинство склонялось к мысли о том, что так оно и есть.

Дрейк шел небрежной, чуть раскачивающейся походкой, придерживая висящую на боку испанскую шпагу с большой чашеобразный гардой, испещренной отверстиями, в которые можно было поймать и резким движением сломать острие шпаги противника. Его, как всегда, сопровождал Боб Акула и двое охранников. Они шли мимо устроившихся на отдых пиратов, которые провожали их взглядами и шепотом: «Дракон… Глядите, Дракон…»

Королевский пират не обращал внимания на взгляды и перешептывания, он вообще не смотрел по сторонам, будто берег был пустынным. Если кто-то здоровался, он отвечал без высокомерия и зазнайства, но сам, первым, ни к кому не обращался.