Уровень 2

У Семена кровь закипела в жилах, ударила в голову и все поле зрения сузилось до очень небольшого пятна, похожего на мишень, в центре которого стояла ненавистная копия. Его ноздри расширились от ярости, и он уже почти было кинулся на двойника, но его опять остановил крик Ксанки:

– Не слушай! Он ничего не сможет сделать, если ты не поддашься!

Семену очень не хотелось отводить взгляд от ножа в руке противника, но он все-таки с сомнением взглянул на девушку.

– Он не достоин тебя. Ни твоего гнева, ни твоей силы. Ты намного лучше. Не связывайся, не обращай внимание. Он ничего не сможет сделать.

Ох уж эти женщины! Вечно лезут в мужские разборки со своим «не связывайся», когда кулаки и сила решают все лучше, чем любые уговоры и причитания!

– Ну давай, иди ко мне! – оскалился двойник.

– У тебя есть все! Новая жизнь, друзья, сестра, любовь. Слышишь? У него нет ничего! Ты готов отказаться от всего этого, и всех, кто тебе дорог, поставить под удар? Ради чего? Чтобы доказать, что ты сильнее ничтожества, состоящего из одной ярости?

– Любовь? – Семен повернулся к ней. Если остальные слова прозвучали где-то на краю сознания, то это пробилось через стену адреналина и попало в точку.

Ксанка вздрогнула и прикрыла на мгновение глаза.

– Да! Я видела тебя во снах последние два года и ждала тебя. Никому не говорила до этого момента. Ты спас меня уже дважды. Первый раз, когда не стало мамы. Я видела во сне, как ты борешься и не сдаешься, и обретала веру и силы чтобы жить дальше. Я знала, что когда-нибудь мы встретимся.

– Иди ко мне, трус! – крикнул двойник, – хватит прятаться за юбку!

Семену уже кричали когда-то эти слова. Он уводил тогда растерянную сестру от группы подростков, потешавшихся над «шибанутой». В тот момент тоже очень хотелось кинуться на них с кулаками. Очень. Но он понимал, что в пылу драки может не заметить, как сестренка опять куда-нибудь убежит. Ему нужно было отвести Юльку домой. Это важнее, чем доказать паре сопляков, что за базаром нужно следить.

Двойник ошибся. Круто ошибся. Только сейчас Семен увидел, что тот боится. Боится сказанных Ксанкой слов и что вызов на бой так и не будет принят. Несмотря на пылающую в глазах ярость, человек в центре лабиринта так и не мог кинуться в атаку первым.

– Дурак, – с сочувствием сказал Семен, повернулся к нему спиной и встретился взглядом с Ксанкой.

Его копия разразилась такой бранью, что, если бы они стояли в огороде, завяли бы не только все цветы, но и сорняки с борщевиком. Двойник орал что-то и про него, и про Ксанку. Такое, за что положено было без раздумий давать в морду, но Семен слышал в голосе нотки паники. Соперник с каждым словом признавался в слабости. Трусил. По-настоящему боялся.

Ксанкой сейчас можно было залюбоваться. Где та скромная девушка «взгляд в пол», которую он видел все эти дни? Черные глаза горели такой решимостью, что от них можно было факел зажечь. Скулы заострились, челюсти и губы сжаты. Если какой-нибудь скульптор хотел бы изобразить женское лицо, преисполненное силы и воли, то лучшей модели бы и не нашел. Семен сделал к ней два шага.

– Стой! Тогда я сожгу вас обоих, трус!

Семен подошел к девушке, встал в арке прохода и повернулся, загораживая на всякий случай Ксанку. Двойник выставил вперед руки. Воздух вокруг них задрожал жарким маревом.

Ярости почему-то не было. Совсем. Внутри разливалось приятное тепло. От того, что Ксанка сейчас стоит за его спиной. От того, что, оказывается, она ждала все это время именно Семена. От того, что сад с тропинками свел их в месте навсегда и от этого теперь никуда не деться. И это правильно и хорошо. Он кожей чувствовал, что ей сейчас тоже хорошо и тепло. И ничто не может этого изменить.

Струи огня сорвались с пальцев двойника, ударились о невидимую стену между ним и настоящим Семеном, растеклись в стороны и охватили огненной полусферой весь центр Лабриса.

– Ненавижу! Убью! – кричал человек в центре, не обращая внимания на загоревшуюся одежду, и изливал из себя все больше и больше раскаленного белого пламени. У него сейчас были глаза отца Семена. Те, что он всегда боялся однажды увидеть в зеркале.

– Пошли, – он повернулся к Ксанке, обхватил ее за плечи и повел прочь.

Сзади крик «Неееет!» постепенно превратился в нечленораздельный вой. Семен, даже не оборачиваясь знал, что двойник сейчас сгорает в огне своей ярости.

– Знаешь, один из секретов Лабриса состоит в том, что тот, кто провожает тебя по пути, видит и ощущает все то же, что и ты, – неожиданно сказала Ксанка. А затем добавила, через несколько секунд, когда Семен ошеломленно осознал смысл сказанного: – Ты никогда не станешь ни таким как отец, ни таким, каким был сам в ту ночь. Это все только что сгорело. Навсегда.

Он покрепче стиснул ее плечо и прошептал непонятно к кому обращаясь:

– Спасибо! Спасибо!

Глава 30

Надя