Урок анатомии. Пражская оргия

Но он не больной – он противится представлению о себе как о больном. Все мысли и чувства пронизаны эгоистичностью боли, боль зациклена на себе самой, отрицает все, кроме себя: сначала боль опустошает мир вокруг, а затем все усилия направляются на то, чтобы ее преодолеть. Он больше ни дня не желает так жить.

Другие. Когда ставишь диагнозы всем остальным, нет времени ставить диагнозы самому себе. Жить, не обследуя себя, вот к чему надо стремиться.

Мужчина, сидевший рядом с ним, у прохода, убирал в дипломат бумаги, которые внимательно изучал с самого начала полета. Когда самолет пошел на снижение, он повернулся к Цукерману и по-соседски спросил:

– Летите по делам?

– Да, по делам.

– А чем вы занимаетесь?

– Порнографией, – ответил Цукерман.

Неожиданный ответ позабавил соседа.

– Продаете или покупаете?

– Издаю. Лечу в Чикаго на встречу с Хефнером. Хью Хефнером. Из “Плейбоя”.

– Кто же не знает Хефнера! Я на днях прочитал в “Уолл-стрит джорнал”, что он зарабатывает сто пятьдесят миллионов в год.

– Не наступайте на больную мозоль! – ответил Цукерман.

Мужчина по-дружески усмехнулся и, похоже, готов был на этом и остановиться. Но любопытство взяло верх.

– А что именно вы издаете?

– “Давай по-быстрому”, – сказал Цукерман.

– Так называется журнал?

– Вы никогда не видели “Давай по-быстрому” в киосках?

– Увы, нет.

– Но “Плейбой”-то видите?

– Иногда.

– Открываете посмотреть картинки?

– Время от времени.

– Ну, лично мне “Плейбой” кажется скучным. Поэтому я не зарабатываю сто пятьдесят миллионов – мой журнал не такой скучный. Ну ладно, признаю: я чудовищно завидую богатству Хефнера. Он куда респектабельнее, он в широком доступе, распространяют его по всей стране, а “Давай по-быстрому” все еще где-то в порно-гетто, и я не удивлен, что вы его никогда не видели. “Давай по-быстрому” не распространяют массово, потому что он слишком уж непристоен. В нем не печатают Жан-Поля Сартра, чтобы такому человеку, как вы, было кошерно купить его в киоске, принести домой и подрочить на сиськи. Я в такие штуки не верю. Хефнер по сути своей бизнесмен. Но ко мне такое определение неприменимо. Да, конечно, это высокодоходный бизнес, но для меня деньги – не самое важное.

Непонятно было, насколько “человек вроде вас” был оскорблен сравнением. Высокий, подтянутый седовласый мужчина за пятьдесят, в сером двубортном костюме в полоску и бордовом шелковом галстуке – он, может, и не привык, чтобы его вот так, походя, оскорбляли, но не намерен был всерьез реагировать на провокации человека ниже его на социальной лестнице. Цукерман решил, что отец Дайаны выглядит примерно так же.

– Позвольте спросить, сэр, как ваше имя? – сказал он Цукерману.

– Милтон Аппель. А-п-п-е-ль. Ударение на второй слог. Je m’appelle Appel[37].

– Что ж, непременно поищу ваш журнал.

Он меня запомнил.

– Непременно, – сказал Цукерман.

Шею жгла боль, поэтому он отправился в туалет – добить косяк.