Ури

– Ступай, Ури. Мне нужно побыть одному и попытаться понять происходящее. Если оно действительно поддается восприятию и пониманию.

Суровый сотник, старый и верный слуга и центурион Лонгин сидел и внимал рассказу Ури, как мальчишка с полуоткрытым ртом. Казалось, он глотал все услышанные слова и они, попадая в его душу, отражались на его лице, как в зеркале. Он буквально преобразился. Как он жил все эти годы? Какая у него была цель? Накопить денег на старость, жить в своем домике с абрикосовым садом? Только сейчас он начал понимать, что человеку не нужны никакие богатства и блага. Только сейчас он понял, что самое главное богатство – его вера и жизнь в гармонии с собой и людьми! Когда Ури закончил свой рассказ, он обвел взглядом свою келью, пропитанную за годы службы запахом крови и пота, выделанной кожи и горячего металла, и ему стало так невыносимо тоскливо, что захотелось выть. Все это, столько лет служившее ему верой и правдой, все, что и составляло смысл его жизни, все это показалось ему чуждым и отвратительным. Но Лонгин был сильным и мужественным человеком. Жестом он показал Ури, чтобы тот ушел. Долго еще сидел сотник, обхватив голову руками и думал, думал, думал.

В конце следующей недели он подал прошение об отставке. Простившись с однополчанами, Лонгин оставил всю свою амуницию и вооружение. С собой он взял только наконечник копья, которым проткнул сердце Иисуса. Впереди у него был долгий путь домой, в имение отца с цветущим абрикосовым садом.

После последних событий прошло несколько месяцев и слухи, волнения и разговоры об Иисусе потихоньку улеглись. Успокоился и Понтий Пилат, все пошло, как и прежде, ровно и размеренно. Будто и не было мессии и его чудес. Все всё помнили, но никто не хотел будоражить эти воспоминания. Ведь лучше жить спокойно и тихо, ровно и сытно.

Не успокоились лишь первосвященники. Они никак не могли забыть и простить наглость и безнаказанность бывшего сотника Лонгина. Посоветовавшись, что сейчас как раз подходящий момент для разговора, они направили Прокуратору Каифу для переговоров. Несмотря на то, что Прокуратор и Первосвященник питали друг к другу неприязненные отношения, уровень их ума и дипломатии был достойным друг друга. Трудно сказать, как и о чем они говорили, но результатом беседы стал приказ Прокуратора о вынесении бывшему сотнику Лонгину смертного приговора. В тот же миг был снаряжен отряд и направлен в далекую Каппадокию за головой бывшего легионера. Ури вошел в этот отряд, как помощник командира.

Между тем, молва о том, что Лонгин стал одним из учеников Иисуса, достигла границ Иерусалима и Кесарии. С удивлением люди передавали друг другу то, что Лонгин нынче стал совсем другим человеком, что ходит он по селеньям и рассказывает о сыне Божьем, о Царствие Небесном, о том, как одна капля крови излечила его глаз, о воскрешении мессии и приходе в мир к своим ученикам. И никто не мог противоречить человеку, чье копье пронзило сердце Бога!

Долго ли, коротко ли шел Ури со своим отрядом, неизвестно. Сердце его сжималось от мысли, что грозит его начальнику, которым он восхищался и брал пример. За что? Только за то, что он уверовал в Христа и Царствие Небесное? В таком случае такая же судьба ждет всех верующих в мессию! И это только начало карательной операции, в которой он сам лично принимает участие, а, может, ему самому придется рубить их головы? Он содрогнулся. Что делать? Предупредить Лонгина? Это невозможно. Скажут, что он предатель и дезертир, а тогда уж точно, его голова на плахе будет соседствовать с головой сотника. Сказаться больным? Нет, тоже не выход. С этими мыслями он шел в Каппадокию, как на каторгу, ноги его не слушались.

Между тем, отряд достиг селения, в котором жил Лонгин. Не знаю, как случилось, что тот заранее узнал о карательном отряде, видимо, кто-то из его друзей сумел сообщить ему о приближающейся угрозе. Каково же было удивление Ури и всех воинов, когда сам Лонгин вышел с двумя своими сподвижниками навстречу отряду. Его было не узнать. Он сильно похудел, волосы его побелели и спускались до плеч. Зато глаза излучали такой лучезарный свет и доброту, что хотелось смотреть и смотреть в них, как в светлое небо. Из всего отряда только Ури знал Лонгина в лицо, но решил не выдавать его. Может, ему, все-таки удастся скрыться, обмануть свою судьбу и смерть? Лонгин пригласил воинов в свой дом, разделить с ним скромную трапезу. Боже! Он еще не знает, что его ждет! Нужно немедленно предупредить его и спасти! Ури незаметно вывел хозяина из дома и рассказал о цели их экспедиции.

– Вам нужно бежать, и бежать сейчас же! Прокуратор отдал приказ по просьбе первосвященников объявить вас врагом и принести ему вашу голову! Берите скорее своих учеников и бегите отсюда! – Лонгин выслушал его со смиреной и мудрой улыбкой.

– Спасибо тебе, Ури! Я рад, что не ошибся в тебе. Ты действительно достойный человек и дай Бог, чтоб ты оставался таким навсегда! Не беспокойся обо мне, и давай пойдем в дом, чтобы не подумали, чего плохого.