Урановый рудник

В сущности, с его стороны это была чистой воды провокация, но Егор Концов не испытывал угрызений совести. Никто не заставлял хозяина джипа на эту провокацию поддаваться. Ему был предоставлен свободный выбор, и он выбрал — сам, без принуждения. Бедность не могла служить оправданием тому, что он затеял; к тому же по местным меркам он был вовсе не беден. Это был его выбор, и Концов от души порадовался тому, что хозяин единственного на всю округу джипа не устоял перед искушением и погнался за легкой наживой, потому что вокруг стояла тайга — не просто так стояла, а ждала.

Джип поравнялся с ним, и Концов увидел повернутое к нему заросшее темной щетиной лицо. Лицо скалило в хищной усмешке редкие прокуренные зубы; Егор попытался понять, принадлежит эта харя хозяину джипа или его сыну, но так и не понял, потому что машина, зарычав проржавевшим глушителем, вырвалась вперед и сразу же резко вильнула к обочине, преграждая ему путь.

Концов вывернул руль вправо и прижал рычаг ручного тормоза. Мотоцикл чуть не опрокинулся, но устоял и замер на обочине в клубах густой едкой пыли. Хозяин джипа уже был тут как тут, держа в правой руке тупорылый автоматический пистолет, который без промедления сунул Егору прямо в лицо.

Концов машинально оценил диаметр ствола. Что-то около девяти миллиметров — значит, пушка не газовая, не пугач. Боковым зрением он следил за вторым разбойником — именно разбойником, потому что в руке у него был не нож и даже не монтировка, а старый, видавший виды топор со сточенным, зазубренным от долгого употребления лезвием. Этот топор в сочетании с кирзовыми сапогами и испитой бородатой рожей придавал парню вид настоящего классического разбойника с большой дороги, всего минуту назад соскочившего со страниц какой-нибудь сказки братьев Гримм. Выглядело это жутковато, но Егору Концову доводилось видеть вещи и пострашнее деревенского дурака с топором в руке.

— Вы чего, мужики? — спросил он, разыгрывая удивление. — Доллары, что ли, не понравились? Так вроде настоящие…

— Настоящие, настоящие, — подтвердил мужик с пистолетом и, оскалившись, с громким шипением втянул воздух через стиснутые зубы. — Давай гони остальные! Где они у тебя — в рюкзаке?

Не дожидаясь ответа, он протянул свободную руку и откинул пыльный полог коляски. Его небритый отпрыск остановился в шаге от мотоцикла, с плотоядной ухмылкой поигрывая топором. Солнечный свет тусклым маслянистым бликом поблескивал на сточенном лезвии. Концов спокойно, как на занятиях по рукопашному бою, выбросил вперед правую руку, сомкнул вальцы на костлявом волосатом запястье, сдавил и резко вывернул. Что-то негромко хрустнуло, и хозяин джипа, пронзительно вскрикнув от боли и неожиданности, рухнул на колени. Концов по-прежнему сидел верхом на мотоцикле, держа в руке пистолет, которым ему только что угрожали. Все произошло стремительно и как-то буднично, без какого-либо драматизма — ситуация просто развернулась на сто восемьдесят градусов и двинулась в другом направлении, как человек, вдруг вспомнивший, что забыл на столике в прихожей бумажник и ключи от машины.

Егор Концов снял пистолет с предохранителя и взвел курок, между делом удивляясь, какими причудливыми, непредсказуемыми путями передвигается по свету огнестрельное оружие, — пистолет был, кажется, австрийский, да к тому же древний, чуть ли не времен Первой мировой. Он выстрелил — небрежно, почти не целясь, — и разбойник с топором без единого звука рухнул навзничь. Стальное лезвие безобидно звякнуло об асфальт, горячая гильза, дымясь, с едва слышным шлепком упала в мягкую пыль обочины. Задники порыжелых кирзовых сапог, которые были на ногах у убитого, еще слабо скребли по асфальту в последних конвульсиях, а истекающее голубоватым пороховым дымком дуло уже нацелилось в лоб второму разбойнику. Прозвучал еще один выстрел, и хозяин джипа мягко завалился на бок, вряд ли успев до конца осознать, что происходит. Для верности Концов хотел выстрелить еще раз, но старый пистолет заклинило — видно, в затворе перекосился патрон.

Вся процедура заняла не больше семи-восьми секунд, и за это время не было произнесено ни единого слова — разбойники просто не успели ничего сказать, а Егору Концову не о чем было с ними разговаривать. Он просто сделал то, что должен был сделать, — то, что было необходимо, чего ждала от него молчаливая тайга.

Он слез с мотоцикла, протер пистолет полой куртки и зашвырнул его в лес. Потом оттащил тела в придорожную канаву и прикрыл валежником. Стоя на краю канавы, он повернулся лицом к лесу и медленно поднял руки над головой, как оратор, привлекающий к себе внимание толпы.

— Э-ге-гей! — закричал он во всю силу легких, и его голос эхом прокатился по лесистым распадкам. — Это я! Я вернулся!