Уральский Монстр

В парке Винничевский отыскал подходящую жертву, девочку лет трёх, потерявшую своих подружек, попытался её раздеть, но натолкнувшись на плач и сопротивление, разозлился и принялся душить. Убийству помешало появление ребятишек, преступник бросился бежать и опомнился только в трамвае. Подводя итог своему рассказу, Винничевский признал, что «именно этот случай… положил начало способу умерщвления детей путём удушения их руками, так как когда я душил, то именно в этот момент я впервые испытал неописуемо приятное чувство. (…) Мне было так приятно смотреть на лицо ребёнка, который стонал и извивался и постепенно умирал от моих рук на моих глазах. (…) С этого именно случая все последующие мои жертвы были мною удушены». Последняя фраза весьма примечательна, из разряда «оговорок по Фрейду». Обратите внимание, что Винничевский ничего не сказал об использовании холодного оружия!

Далее Винничевский поведал об убийстве Герды Грибановой, уточнив, что в вечер совершения преступления родители находились в театре, а он выпил три кружки пива с дядей, Петром Мелентьевым, и Николаем Карпушиным. Описывая пережитое вечером 12 июля половое возбуждение, Винничевский заявил, что эрекция была такой силы, что он даже испытывал боль. Во время допроса 22 ноября обвиняемый впервые признал, что осуществлял с жертвами половой акт, правда, говоря об эпизоде, связанном с убийством Герды Грибановой, он заявил, что не может припомнить, вводил ли он член в половой орган жертвы или задний проход. Свою слабую память Винничевский объяснил алкогольным опьянением.

Вообще, картина преступления в его рассказе получилась весьма запутанной. Сначала он душил девочку, после того, как жертва потеряла сознание, Винничевский для чего-то начал наносить ранения ножом, так толком и не объяснив причину этих действий. Затем ему показалось, что кто-то приближается к кустам, и он был вынужден отбежать и спрятаться. После этого вспомнил, что оставил возле жертвы перочинный ножик, вернулся к телу, но вместо того, чтобы забрать нож и скрыться, принялся наносить удары ножом в голову, затем отрезал руку и ногу. Рассказ об этих действиях чрезвычайно сумбурен, нелогичен и не вполне понятен. Хуже всего то, что Вершинин, записывая показания Винничевского, не структурировал текст, поэтому действия обвиняемого выглядят безмотивными, нелогичными и лишёнными смысла. Честно говоря, автор испытывает сильные сомнения в том, что безэмоциональный и немногословный Винничевский действительно произнёс перед начальником уголовного розыска столь живой и наполненный экспрессией монолог. В этом рассказе Вершинина больше чем Винничевского.

Заслуживают упоминания некоторые детали показаний Винничевского. Например, он заявил, будто переворачивал труп и наносил удары в спину, что не соответствует действительности. Рассказал, что испытывал затруднения с отделением руки и ноги, поэтому конечности не только резал, но и выкручивал. Упомянув о таких деталях, он почему-то забыл сообщить о попытке отделить голову жертве – как мы знаем, это убийце сделать не удалось, однако на шее осталась опоясывающая рана, свидетельствующая о такой попытке.

По-настоящему забавна в этих показаниях деталь, связанная с отломанным кончиком ножа. Винничевский на голубом глазу заявил, что было сломано малое лезвие перочинного ножа – в этом он убедился, когда, возвратившись домой, принялся мыть нож на кухне. Напомним, что допрос проводился 22 ноября, а экспертиза ножа, доказавшая, что малое лезвие не ломалось, только 1 декабря. Вкупе с отмеченными выше странностями эта деталь позволяет обоснованно поставить под сомнение весь рассказ Винничевского об убийстве Герды Грибановой. Даже если он и убивал девочку или являлся соучастником убийства, преступление это происходило совсем не так, как это зафиксировано в протоколе допроса.

Следующее преступление Винничевский, по его словам, совершил в сентябре 1938 г. Уйдя из школы во время большой перемены после второго урока, он отправился на поиск жертвы и забрёл на улицу Анри Марти. У ворот во дворе одного из домов он увидел девочку примерно полутора лет возрастом, завёл её в пустой двор, далее в сарай, там повалил, стал душить. Винничевский пребывал в твёрдой уверенности, что задушил девочку и, опасаясь быть застигнутым на месте преступления, быстро замаскировал тело, уложив его в большой короб и засыпав сеном. Преступник вернулся в школу ещё до конца большой перемены и даже успел вымыть перед началом урока руки.