Уральский Монстр

В самом деле, в обоих случаях объектами посягательств явились малолетние дети – девочки в возрасте до 4 лет. Девочки были уведены от домов, в которых жили. Совпадало и время похищения – середина дня, 15-16 часов. В случае с Сурниной убийству предшествовало похищение, что же касается Камаевой, то после похищения труп девочки не был найден, но мало кто сомневался, что в живых ребёнка отыскать не удастся. В обоих случаях злоумышленник продемонстрировал поразительное самообладание – при похищении Камаевой он нагло соврал остановившей его женщине, будто является родственником девочки, приехавшим в её семью на побывку, а при похищении Сурниной пустился наутёк с жертвой на руках. Преступник пугливый и осторожный в обоих случаях отказался бы от замысла и бросил жертву, но похититель девочек был явно не из таких! Это косвенно указывало на его опытность, искушенность в том, что он делал. В общем, схожих черт было предостаточно, однако настораживали явные и довольно серьёзные несоответствия в его описаниях, сообщенных свидетелями.

Одежда преступника в обоих эпизодах очевидно не совпадала. Всё-таки тёмно-синюю линялую рубашку трудно перепутать с серой. Различался и цвет брюк, да и фасон тоже. Похититель Лиды Сурниной носил коротковатые брюки с манжетами, следовало признать, что это довольно нетипичный крой для Свердловска того времени. Наконец, не совпадал цвет волос и отдельные приметы. Похитителя Вали Камаевой сотрудники правоохранительных органов прозвали между собою «косоротым» – за бросающийся в глаза дефект строения челюстей и неконтролируемое слюнотечение. Под этой красноречивой кличкой он потом упоминался в некоторых следственных документах. Очевидно, что подобный эпитет не подходил к похитителю Лиды Сурниной.

В общем, скоро стало ясно, что показания свидетелей нуждаются в максимально возможном уточнении. В первой декаде августа старший следователь областной прокуратуры Южный провёл передопрос всех свидетелей по упомянутым эпизодам и сделал крайне неприятное открытие. Выяснилось, что Анна Матвеевна Аксёнова, та самая молодая женщина, что на углу улиц Февральской революции и Боевых дружин остановила похитителя Вали Камаевой, не может быть допрошена. Почтальон на отрывном поле повестки сделал пометку: «Гражданка Аксёнова Анна Матвеевна находится в отпуске и уехала из города. 3/VIII-39 г.».

Прокурор Южный стоически выждал неделю и отправил важному свидетелю новую повестку. Она вернулась в его руки 13 августа с лаконичной запиской почтальона: «Граж. Аксеновой дома нет и приедет только через полтора месяца». Гражданин старший следователь остался без ценнейшего свидетеля, причём произошло это в тот самый момент, когда свидетель этот был очень нужен. Буквально каждый день опера доставляли разного рода публику в большей или меньшей степени соответствовавшую описанию разыскиваемого косоротого похитителя детей. На кого-то давала наводку осведомительская сеть, кто-то попадался на глаза во время случайных задержаний; в конце концов, среди уголовного элемента людей с разного рода дефектами хватало во все времена. Тут надо бы быстро опознания проводить, всех годных проверять на алиби, а свидетеля-то нет! Привлекать же к опознанию 13-летнего Борю Горского то ли не хотели, чтобы не травмировать подростка, то ли о нём в те дни попросту позабыли (в Советском Союзе существовал запрет на допуск лиц, не достигших 14 лет, в залы судебных заседаний, считалось, что это может негативно сказаться на впечатлительной юношеской психике; так что Борю Горского могли до поры не беспокоить в расчёте обойтись без него).