Читаем Упрямый хутор полностью

- Парень ждет со дня на день, - ответил за него Харитон Акимыч, - что его - за машинку, и в конверт. Вернется наша мэтэес - судить его будет за дезертирство. Назначили его трактора угонять, с девчатами и теми механиками, что по броне остались, а он бросил машину, вернулся с дороги домой. Вот какое с ним положение... А я ему говорю: "Надо сделать, Кузьма, так: пока вернется мэтэес, чтобы ты уже тут отличился перед Советской властью! Всю землю чтоб нам попахал! Может, и помилуют тебя". Там еще, товарищ лейтенант, мои члены правления ожидают, - Марфа Рубцова и Дуня Сорокина. Как бы их пропустить сюда?

- Да что у меня тут - контора колхоза?

- Дело есть к вам.

- Какое дело?.. Ну пусть зайдут.

В блиндаж вошли две женщины: одна - лет пятидесяти, с сухим, строгим, в глубоких морщинах лицом, чернобровая, другая - лет двадцати пяти, круглолицая кареглазая блондинка, статная, с сильными, налитыми плечами. Обе, видно, принарядились в лучшее, что осталось у них: старшая - в белых носочках и тапочках, молодая - в поношенных, больших, не по ноге, грубых сапогах, но в шелковой блузке, с бусами, чуть подкрасила губы. На блузке у нее, под платком, накинутом на плечи, Дорохин заметил орден Трудового Красного Знамени.

- Это Евдокия Петровна, - представил Харитон Акимыч молодую. - Бывшая доярка, трехтысячница. Между прочим - невеста. Перебирала до войны женихами - тот работящий, да некрасивый, тот красивый, да неласковый. Когда мы ее теперь выдадим замуж? А это старый член правления, и до войны была в правлении - Марфа Ивановна.

- Здравствуйте, - пожал им руки Дорохин. - Садитесь.

Встал, уступив им место на своем ложе, вырезанном из земли, присыпанном травою и застланном плащ-палаткой и шинелью. Женщины чинно сели.

- Ну, девчата, просите лейтенанта! - сказал Харитон Акимыч, тряся головой. - Да получше просите, пожалостливее!

- О чем? Чем я вам могу помочь?..

- Ты не говорил, что ли, Акимыч? - спросила старшая.

- Нет. Рассказывайте вы, по порядку.

Помолчали.

- Трактор бы нам надо, товарищ лейтенант, - начала Дуня.

- А еще что? Молотилку? Комбайн? Грузовик? - рассмеялся Дорохин. Вон у артиллеристов тягачи стоят без дела. Попросите, - может, вспашут вам гектаров сотню. Только вряд ли вспашут. Кто же разрешит им расходовать боевое горючее?

- Нет, нам не так, чтобы на время. Нам надо трактор насовсем.

- Насовсем? Ишь ты! Ну, обратитесь к командиру дивизии, к командарму - может быть, выделит вам из трофейных тягачей. А у меня в роте какие же трактора?

- Мы тебе, Дуня, - сказал старшина Юрченко, - можем жениха хорошего выделить. Прикажет товарищ лейтенант, построю роту - выбирай любого. Только опять же не насовсем - пока здесь стоим.

- Погодите, товарищи, не смейтесь, - сказала Марфа Ивановна. - Дело серьезное. Трактор есть. Надо его вытащить.

- Трактор есть, - подтвердил Головенко.

- Откуда вытащить?

- Из речки, - сказал Харитон Акимыч. - В речке трактор, в Миусе. Утопили.

- Вот он знает место, - указала Дуня на Головенко, - где утопили.

- Знаю... Значит, товарищ лейтенант, дело было так. Когда угоняли трактора, один был не на ходу. Какая-то ерундовая неисправность, чего-то не хватало, я уж не помню чего, - в коробке скоростей какой-то шестеренки, что ли. Не то чтобы совсем утильсырье. Трактор этот я знаю. Из нашей бригады. Хороший трактор, но не ходовой. А тут горячка: "Давай, давай!" Ну, куда ж давай? Зацепили его тросом с того берега на другой и утопили в Миусе. Магнето, динамику, конечно, сняли. Еще кое-что сняли по мелочи. Ну, это мы найдем.

- Где "найдем"?

- У меня есть.

- Натаскал?

- Натаскал... Вернулся домой, пошел на усадьбу мэтэес, по мастерским прошел - там чего только нет! Бросили впопыхах. Смазал солидолом, уложил в ящики, закопал в землю... Спекулировать собирался, думаете? Нет. Кабы для себя - держал бы в секрете...

- Не знаю, как насчет железа, - сказал Харитон Акимыч, - а вот дерево, товарищ лейтенант, - сто лет пролежит в воде, и гниль его не берет! Отчего оно так получается? Только чтобы уж совсем было в воде. А если на земле, на воздухе и в мокроте, - быстро сгниет.

- Так вы чего от меня хотите? - спросил Дорохин. - Чтобы я вам трактор вытащил? Чем?

- Вы же сами сказали про ваших пушкарей, что у них тягачи стоят без дела.

- У них - не у меня.

- Ох какой вы! - вспыхнула Дуня. - "Не мое дело! Обратитесь к такому-то..." Нам без трактора никак не обернуться! Не посеем - жить нечем, голодать будут люди! Он же здесь, в этом хуторе, был, здесь его и утопили. Это место как раз перед вашими окопами, потому и пришли к вам. Если б захотели помочь... Вы свои люди тут в дивизии. Вам скорее тот командир даст тягача!

- Товарищ лейтенант! - сказал Харитон Акимыч. - Вы не обижайтесь на Евдокию Петровну. Она у нас немножко нервенная. Ее за орден при немцах три раза в гестапо таскали...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии