Упрямый хутор

- Извиняюсь, товарищ лейтенант! Это мы мигом сообразим. Баньку сообразим! Вон в том сарайчике поставим чугунок, натопим. Котел есть. Ульяна! Поди сюда! Слыхала, об чем речь? Шевелись, действуй! Через час доложи товарищу командиру об выполнении приказания!.. Воевал и я, товарищ лейтенант. Много времени прошло. Еще в японскую, в Маньчжурии. Отвык, конечно, в домашности, обабился... Разведчиком был!..

Утром, когда Дорохин, проведя ночь в окопах с наблюдателями, пришел в хату позавтракать, старик - звали его Харитоном Акимычем - предстал пред ним с георгиевской медалью, приколотой к замызганной стеганке.

- А-а... Сохранил?

- Сберег... Не для хвастовства прицепил - для виду, чтоб ваши ребята меня приметили. Проходу нет по хутору. Пароль, то се. Ночью часовые чуть не подстрелили. За шпиона переодетого принимают меня... А мне теперича придется по всяким делам ходить.

- Ночью нечего болтаться по хутору.

- Так днем-то вовсе нельзя - неприятель заметит движение... У нас ночью общее собрание было. В поле, вон под теми скирдами.

- Какое собрание?

- Колхозное. Правление выбирали.

- Колхозное? Где же он, ваш колхоз-то?

- Как - где? Вот здесь, в этом хуторе. Кроме полицаев, что сбежали, в каждом дворе есть живая душа. Не в хате, так в погребе.

Старшина Юрченко подтвердил.

- В каждом дворе, товарищ лейтенант. Не понять - передовая у нас или детские ясли? На том краю, где третий взвод разместили, у одной хозяйки семеро детей. Слепили горку из снега, катаются на салазках. Не обращают внимания, что хутор, как говорится, в пределах досягаемости ружейно-пулеметного огня. В бинокль оттуда же все видно как на ладони! Немец боеприпасами обеднял, экономит, а то бы!..

Старик продолжал рассказывать:

- Членами правления выбрали Дуньку Сорокину и Марфу Рубцову... А в председатели обротали, стало быть, меня.

- Тебя? Ты председатель?

- Начальство! За неимением гербовой... Есть еще один мужик на хуторе, грамотнее меня, молодой парень, инвалид. Ну, тот тракторист. Может, по специальности придется ему поработать.

- А тракторы есть у вас?

- Тракторов нету. Угнали куда-то, - старик махнул рукой, - еще при первом отступлении. Успеют ли к весне повернуть их сюда?..

- Как ваш колхоз назывался тут до войны?

- "Заря счастья". Так и оставили. Назад нам дороги нету, товарищ лейтенант. Как вспомнишь, что у нас было при надувальном хозяйстве...

- При каком хозяйстве?

- Дед, должно быть, хочет сказать: при индивидуальном хозяйстве, пояснил старшина.

- Вот то ж я и говорю - надувальное хозяйство. Кто кого слопает с потрохом. К этому нам возвращаться несподручно... Так что, можно сказать, по первому вопросу сомнений не было. Единогласно постановили: "Колхоз "Заря счастья" считать продолженным..." А вот чем пахать будем? Два коня у нас есть. Одры. Немцы бросили. И двенадцать коров осталось. На весь хутор. На восемьдесят пять дворов. А земли - семьсот пятьдесят гектаров...

- Ничего у вас, дед, сейчас с колхозом не выйдет, - сказал Дорохин. В штабе полка был разговор: если задержимся здесь и будем строить долговременную оборону - все население с Миуса придется вывезти подальше в тыл. Километров за пятьдесят. Чтоб не путались у нас тут под ногами.

Харитон Акимыч подсел к столу, за которым завтракали Дорохин и старшина, долго молчал, тряся головой. Старик был крепок для своих восьмидесяти лет, невелик ростом, тощ, но не горбился, в руках его чувствовалась еще сила, с лица был свеж и румян и только сильно тряс головой, - может быть, от старой контузии. Похоже было - все время поддакивал чему-то - словам собеседника или своим мыслям.

- Вы из какого сословия, товарищ лейтенант? - спросил он, помолчав. Из крестьян или из городских?

- Из крестьян. Был бригадиром тракторной бригады.

- В нашей местности весна в марте открывается. Уже половина февраля... Чем год жить, если не посеем? Как можно - от своей земли идти куда-то в люди?

- Вам отведут землю в других колхозах во временное пользование. Без посева не останетесь.

- Посеять - то уж и урожая дождаться, скосить, обмолотить, до осени жить там. А тут как же? Вы, может, раньше тронетесь. Пары надо поднимать под озимь, зябь пахать. А люди, тягло - там. Разбивать хозяйство на два лагеря? Нет, для такого колхоза я не председатель, что бригада от бригады - на пятьдесят километров!.. Земля-то наша, товарищ лейтенант, вся вот туда, назад, в тыл. Окопов там не будет. Никому не помешаем. Ночами будем пахать!..

Со двора послышалось, не первый раз уже за утро:

- Воздух!

День начинался беспокойно. Только что пятерка "юнкерсов" отбомбилась над расположением соседнего справа полка. Еще горело что-то там, в селе Теплом.

Дорохин, старшина и связные выскочили из хаты. Дорохин захватил котелок и, стоя под стеной хаты с теневой стороны, глядел в небо, дохлебывая жирный мясной кулеш.

- Эти, кажись, прямо к нам... Мишка! Ульяна! - закричал дед с порога в хату. - Не прячьтесь за печку! Там хуже привалит! На двор, дураки!

- Марш к нам в окопы! - скомандовал Дорохин. - Вон в тот ход сообщения... Довольно, не бегать! Замри!