Упреждающий удар

За эти дни ничего не ел - только пил из светлых прохладных родников. На третий день, качаясь от слабости, поднялся на родной берег под Новыми Волковцами и увидел: угли, пепел!.. На колодезном журавле - обрывок веревки; большими черными крестами стояли обуглившиеся деревья...

...Проснулась боль в душе, замучила, заточила сердце. Почувствовал, как слеза выдавилась, скатилась по щеке. "Скорее бы уж в поход!.." Под утро забылся сном.

Воевода Константин Юрьев, подперев десницей подбородок, хмурил широкий лоб: думал. Распущенные белокурые волосы свисали до плеч - так, по новгородскому обычаю, носили мужчины в то время волосы на Вятке.

Было о чем думать: посошную рать разместить, начать с ними обучение ратоборному делу, строить суда, ковать и перековывать оружие, шить - делать бранную одежду; заготовлять корма: засолить мясо, рыбу, сухарей готовить, для хлебов муку. Конечно, Андрей Андреевич все сделает как надо, но ох как трудно ему теперь в Хлынове - одному, чужому - великокняжескому...

Но во много раз положение ухудшится - в поход не выступят,- если он не сможет наладить варку железа, не достанет соли и смолы. Смолу тоже надо курить - вон ее сколько нужно!..

А тут еще предложил дерзновенную мысль московский боярин: выковать небольшие пушки, поставить на ушкуи - и опять железо, свинец, пороховое зелье нужно, а где свинец, порох покупать, - где деньги?.. Нет таких денег, если даже всех бояр и житьих людей обчистить... Черный люд? - дай бог, чтобы они сами были здоровы и живы и пошли в рать - какие уж деньги!..

- Дак ты дашь возы? - прервал мысли Игнат Репин.

- Какие возы? - встрепенулся, рассердился Константин Юрьев. - Я тебе уж говорил, чтоб ты своими возами привез соль!.. Вывези все, что есть... Начинай вываривать... Мужей выбери добрых и отошли в Слободу...

- Господи, Святая Богородица, помоги и спаси!.. Я ж всю соль за работы раздал... А варить зимой?! Отродясь такого не было...

- Не бывало - будет!.. А то, что у тебя соли нет - врешь. Кто хвастался, что соли хватит всю Вятку обсолить?.. Нарошно людям раздал!.. Не задарма же, Игнат, - золотом обернется тебе соль!..

- Тебе, может... Ты - как в прошлом году: договорились не давать воев московскому князю Даниле Ярославскому, а ты смутил всех, выхвалился, штобы пред великим князем быть любым - дал людей... Вот он и ставит вас, Юрьевых-то, воеводами... А мы што? - главы свои оставим там, а не злато-серебро возьмем!

Москва нас бросает, штоб отвести от себя дикого зверя...

Константин Юрьев побагровел, встал во весь рост, головой чуть не задевая черные от сажи полати.

- Молчи!.. Не для себя старался, ты знаешь... Всю соль свезешь! На своих возах... И соль будешь варить!..

Замотал рыжими кудрями Игнат Репин, заскрипел зубами - в глазах зеленые гневные искорки. Многое можно перетерпеть, простить, но когда Костя начинает так вести себя - обижать бояр, житьих людей перед народом, перед холопами, а теперь, как на какого-то чернолюдина, налетел на своего помощника!..

Охладел в последние дни к Косте Юрьеву, хотя и умом понимал, что по-другому, пожалуй, нельзя на его месте... Тут еще великокняжеский посланник: "Старый пер...!"

- Ты, што, Костя, умом тронулся! На кого руку-то замахиваешь?! На бояр, - на свою опору и силу! - ты без них никто!..

Константин Юрьев сел, и уже без злости, успокоившись, - с горечью:

- Ты помогать должен... А ты меды пьешь - грешишь... Не понимаешь меня, о себе только думаешь, о мошне...

- Я ж и не хорош!.. Ты с боярами, как с татарами-разбойниками... Эдак-то мы и к походу не соберемся - провоюем с боярами... Слушаешь этого... московского боярина - он тебе наговорит, научит...

Игнат Репин, видя, что воевода молчит, распалился, вскочил из-за стола, ощерился - рот до ушей, красные десны видать; взмахнул руками - пламя в глиняной плошке заплясало, тени забегали по стенам, - начал зло выговаривать:

- Завидуешь!.. Нету у тебя ничего в доме, хоть ты и воеводишь - вот и раззоряешь других!.. Што, раззорить меня хошь?! По миру пустить? Мне счас нечем соль варить - црены прохудились, новые выковать надо, и опять расходы: железо покупать!.. - и замолк товарищ воеводы. Резко, по-звериному ловко вскочил, перегнувшись через стол, Константин Юрьев и схватил его за вышитый красный ромбовидный узор ворота белой косоворотки:

- Црены прохудились?! Нельзя соль варить! Железо собираешься покупать?! Освобожу тебя от такой заботы - црены на железо возьму!..

* * *

Иван Заикин проснулся от того, что кто-то на нем лежал.

- Вот коровин сын! Удавишь эдак-то... - десятный ватаман скинул с себя Гришку. - Как на перине улегся, - встал: - Вечером не заснешь, утром не поспишь - хватит!.. Не пущу под тулуп - спи один...

Крестясь и ругаясь, ватаман нашарил в темноте выход, вылез с сенника во двор. Сходил по-легкому. Было еще темно. В небе ни звезды, но морозно - хорошо.

Вынырнула хромоногая фигура Пожняка.

- Воевода велел будить - поедем к солеварам в Усолье...