Управдом

Фельдшер подошла поближе, если до этого Сергей считал, что они почти ровесники — в больнице он к ней особо не присматривался, то сейчас, на свету, стали заметны и появляющаяся сеточка морщин возле глаз, и чуть поплывший овал лица. И вообще, было что-то в ее взгляде такое, что выдавало возраст. Сейчас Травин дал бы ей лет тридцать пять. Он посмотрел туда же, куда уставилась женщина, и выругался про себя — и на этой рубахе проступило пятно крови, небольшое, но на белой когда-то материи — очень даже заметное.

— А ну, идем ко мне, — скомандовала фельдшерица и, не оглядываясь, пошла к калитке.

Травин пожал плечами и пошел за ней. Врачам он, с тех пор, как они практически с того света его вытащили, иногда доверял. До калитки они не дошли, свернули на тропинку, ведущую вдоль забора, и оказались возле отдельно стоящего флигеля. Сергей еще раз мысленно выругался и так же, про себя, долбанул кулаком по лбу — давно должен был догадаться, что та самая зазноба следователя, о которой Афоня говорил, эта Дарья Павловна и есть.

— Как видите, мы с вами соседи, — подтвердила женщина, открывая дверь одноэтажной постройки. — Не стесняйтесь, я живу одна.

Не обращая внимания на двусмысленность этой фразы, Сергей огляделся — в домике было уютно и чисто, пахло свежим хлебом, да так вкусно, что он слюну сглотнул. По плану, который он добыл в коммунхозотделе, тут должны были быть две комнаты, коридор и небольшая кухонька с печью. Одна комната, ближняя, была закрыта, и они прошли в дальнюю. Бежевая краска на стенах, матерчатый абажур, свисающий с деревянного потолка, буфет с посудой, стол с тремя стульями и кровать с никелированными шишечками, уменьшенная копия той, которая досталась ему вместе с домом — все это не просто поместилось в невеликие квадратные аршины, а было расставлено так, что казалось, будто тут еще много свободного места. Которое резко сократилось, как только в комнату зашел Сергей.

— Садитесь-ка на стул, снимайте рубаху, — приказала фельдшерица. — Я вас без одежды уже видела, так что не смущайтесь.

Уж чего-чего, а смущаться Травин не собирался. И то, что женщина выносила за ним утку, или видела без штанов, или то, что сейчас его штаны были не в лучшем виде, его совершенно не волновало. Он стянул рубаху, потянулся к повязке.

— Нет, я сама.

Фельдшер размотала бинт, намочила кусок ваты и смачивая присохшую нашлепку, начала тихонечко ее отдирать. Показался край раны, Сергей решил, что так они до обеда провозятся, схватился за повязку и одним движением оторвал ее.

— Я боли не боюсь, — не то похвастался, не то объяснил он. — Дарья Павловна, вы особо не нежничайте.

— Хорошо. Раз вы такой храбрый, — женщина улыбнулась, — то я сейчас ее продезинфицирую вам и два стежка еще наложу, тут края разошлись. И зовите меня уж Дарьей или Дашей, мы с вами вроде как соседи.

Травин хотел кивнуть, но Дарья шлепнула ему на рану ватку с йодом, и он только рот открыл, хватая воздух.

— Терпи, солдат, генералом будешь, — женщина хихикнула и продела прозрачную нить в кривую иглу. — Может, обезболить? У меня только спирт.

— Справлюсь, — Сергей уже пришел в себя и, пока его зашивали, даже не шипел и не охал. Тем более что женщина, пока накладывала стежки, касалась его грудью, и это было приятно. От фельдшерицы пахло чем-то терпко-цветочным, и запах этот слегка кружил голову.

— Ну вот, готово, — Дарья чуть отодвинулась, оценивающе поглядела на рану. — Теперь гораздо лучше. Как говорят, до свадьбы заживет? А теперь объясните-ка мне, что вы в доме Абрикосовых делали.

Травин объяснил. Рассказал и про то, что Кац поручил ему дом отремонтировать, и про то, что дал на это полгода, и даже про печь с водопроводом, которым он собирался как раз заняться.

— Хорошо бы, — женщина улыбнулась. — Раньше-то здесь, во флигеле, вода была, а как с обысками нагрянули да стены начали ломать, все и перестало работать. Как хочется ванну принять, пусть даже холодную, вы себе не представляете, Сережа.

Странно, но Сергея это постоянное выканье не раздражало, хотя он вообще не любил все эти церемонии.

— Починю, дел там на неделю, не больше, — пообещал он и встал, собираясь уходить.

— А больше ничего вы в доме не обнаружили, — Дарья замялась, подбирая слова, — странного?

— Например?

— Ну, говорят, там призраки водятся.

— А, — Травин усмехнулся, — детишки там на чердаке живут.

— Так вы их нашли?

— Кого?

— Детей.

Сергей внимательно посмотрел на женщину.

— Вы знали, — утвердительно сказал он.

— Да, — та вздохнула. — Они там с ранней весны обитают, домой идти не хотят, семьи у них такие, что уж лучше здесь, чем там. И девочка еще с ними, Лиза Артоболевская, она раньше вместе с Абрикосовыми жила, дальняя родственница Натальи, ей вообще идти некуда. Я их в интернат местный пристроила, они оттуда сбежали через день. Так и живут, я подкармливаю, когда могу, из больничной кухни остатки беру. Вы уж их не обижайте.

— Пусть живут, — Травин остановился возле двери, — красивая вещица.