upload

легче справляться, когда Зак бросал в мою сторону подбадривающие взгляды. С ним я чувствовала

себя уютно. Его присутствие придавало мне уверенность.

Казалось бы, напряжение спало, и я вошла во вкус, беседу я с Амандой… пока Зак вдруг не сказал, что ему нужно переговорить с доктором Фулманом, занимающимся лечением его мамы.

И он ушел.

Святые угодники.

Он оставил меня наедине с миссис Роджерс.

Я впала в ступор, прожигая его отдаляющуюся спину хмурым взглядом и представляя, как

расквитаюсь с ним за то, что он вздумал смыться в такой волнительный и важный для меня момент.

— Наконец-то, ушел, — вздохнув, проговорила Аманда.

Я с некоторым ужасом перевела на нее испуганные глаза.

Что это значит?

Аманда грустно посмотрела на меня.

— Я могу быть с тобой откровенна, Наоми? — ровным и немного похолодевшим голосом спросила

она.

Мне уже начать бить тревогу? Что-то не очень… весело она уточнила это. Какое продолжение

последует за этим вопросом?

Я приготовилась к самым худшим вариантам. Типа: «Отвали от моего сына, стерва. Он заслуживает

большего»… Конечно, какая-то частичка меня говорила, что я чокнулась, но страх завладел моим

умом и телом, поэтому я поддалась парализующему оцепенению и просто кивнула.

— Хорошо, — сказала Аманда. — Спасибо. Я буду предельно честна. Если я раньше видела какой-то

смысл во лжи, то сейчас понимаю, что это все равно не приведет меня ни к чему хорошему.

Боже-боже-боже…

— Однажды я совершила самую большую ошибку в своей жизни — оставила Зака и Джеймса, —

начала Аманда. Она осторожно покосилась на меня. — Зак рассказывал тебе об этом?

— Рассказывал, — негромко подтвердила я.

— Хорошо. Я хочу сказать, что буду сожалеть об этом до последнего вздоха. Ты имеешь полное

право считать меня отвратительной матерью и лицемеркой. Но мне, правда, очень жаль. Если бы

только появился шанс вернуть все назад и исправить, я бы воспользовалась им, без раздумий. Но

Господь не настолько всемилостив, чтобы позволить мне выйти из этой воды сухой, — Аманда

поджала искривленные в горькой улыбке губы. — Но я благодарна ему и за то, что Зак не отверг

меня, когда я, до чертиков перепуганная осознанием того, что внутри меня расцветает рак, вернулась

в Кливленд.

Она на секунду зажмурила глаза, будто собираясь с мыслями, и продолжила.

— У меня было все. Абсолютно все. Верный муж, замечательный, послушный сын, дом, деньги... У

меня было счастье. Но что-то все-таки не устраивало, раз я возненавидела свою жизнь, — Аманда

невесело усмехнулась. — Одно и то же. Изо дня в день. Как заезженная кассетная пленка.

Просыпаясь и засыпая, я видела все те же лица. Мне захотелось веселья. Нет. Будет правильнее —

свободы. Именно ее я жаждала. Не семьи, не спокойствия, а возможность делать то, что я хочу.

Ее подбородок слабо задрожал.

— И я делала. Наплюнула на все. Ушла от мужа. Оставила Зака… — голос сорвался на шепот. —

Нашла любовника и уехала с ним черт знает куда. Я думала о том, что мой муж и сын страдают без

меня. Но чтобы мне тоже не было больно, я всеми силами старалась забыть их.

Подняв исхудалую руку, она прикрыла ладонью верхнюю часть своего лица. Затем медленно

опустила ее, проведя по носу, выпирающим скулам, губам.

— Я никогда не задумывалась о деньгах и о том, что могу быть кому-то должна. Все решал Джеймс.

Я лишь наслаждалась беспечной жизнью, сидя у него на шее. Но я совершенно забыла о том, что

существует долг перед высшими силами. Перед Господом, который наказал меня за мои ошибки. Он

дал мне возможность прожить хорошую жизнь с любимыми людьми, которые заботились обо мне, но я пренебрегла этим шансом. Его счастье было неправильным в моем понятии. И потребовалось

много лет и злокачественная опухоль, чтобы осознать, что понятие неправильного счастья было как

раз таки у меня.

Всхлипнув, миссис Роджерс одарила меня долгим взором.

— Думаешь, еще не поздно получить прощение за то, что я сделала?

Я должна ответить?

Фух.

— Я… не знаю, — я чувствовала толику вины за то, что действительно не могла дать ответ на ее

вопрос.

Аманда прерывисто выдохнула.

— Вот и я не знаю, — теперь ее задумчивые глаза изучали ясное небо. — Когда умираешь, невольно

начинаешь задумываться о высшем снисхождении. О высшем прощении за совершенные тобою

грехи. Начинаешь верить в Бога, потому что он единственный, кто может избавить тебя от этого

бремени. Но запомни — оттолкнешь веру сейчас, она непременно сделает это в будущем, когда ты

будешь нуждаться в ней больше всего на свете.

Я просто не знала что сказать. Стояла, прислонившись спиной к дереву, и впитывала в себя каждое

слово.

— Жизнь предъявила мне счет, и расплаты с ней не избежать. Но… знаешь, что не позволяет мне

опустить руки раньше времени?

Я вздрогнула, поняв, что миссис Роджерс обратилась ко мне.

— Что?

— Мой сын, — подняв подбородок, сказала она. Громко. Гордо. — Я продолжаю улыбаться только

потому, что он верит в меня. Он нуждается во мне. После того, сколько боли я причинила ему… Я

ужасна. Я заслуживаю презрение и ненависть. Но... больнее всего было увидеть глаза Зака, когда я