upload

― Да, ― смеется он. ― И она говорит, чтобы я меньше искал ответы и просто позволил

себе поверить. Потому что, по ее словам, наша жизнь скучна и мрачна без волшебства.

― Может быть, твоя мама права.

― Она у меня замечательная, ― кивает Ангел.

Потом мы начинаем болтать о книгах, которые он любит читать, и я замечаю, что

половина пути пройдена. Ему по душе научная фантастика, а я не знаю, какой жанр мне

45

нравится больше. В общем, ситуация та же, что и с фильмами. Я читаю помимо учебников то,

что нахожу интересным, будь то даже книги, к примеру, по квантовой механике (хотя, конечно

же, я никогда не стану читать о квантовой механике). Вот последняя книга, которую я брала в

руки, называется «Ярмарка тщеславия» Уильяма Теккерея. Это было почти год назад.

Дальше разговор заходит о футболе, и я вижу, как сияют глаза Ангела, когда он говорит

об этом.

― В начале своего дворового футбольного пути я был голкипером, ― мы проходим мимо

небольшого хозяйственного магазинчика, и Ангел засматривается на витрины. ― Когда стал

постарше, начал играл в роли полузащитника, и, наконец, все закончилось, когда я был

нападающим. Ну, а вообще, я был то там, то тут, ― он пожимает плечами.

Я задаю ему вопрос о том, кто его любимый футболист.

― Их несколько. Бэкхем, Роналдо, Торрес, из русских Акинфеев.

Я знаю только первых двух и Акинфеева.

― Из зарубежных футбольных команд я болею за «Реал Мадрид», а из русских за

«ЦСКА».

Он смотрит на меня и смущенно улыбается.

― Видела бы ты себя сейчас со стороны, ― говорит он.

Я растерянно моргаю и встряхиваю головой.

― Извини. Просто футбол не моя тема, ― бормочу я.

― Понимаю, ― вздыхает он. ― Девчонки не любят футбол.

― Нет, не то, что я не люблю… Раньше я болела за «Зенит». Мой папа их преданный

фанат. Был, ― добавляю тише. Потом его с головой поглотила работа. ― Со временем интерес

к футболу остыл, в общем.

Он спрашивает меня, какие виды спорта мне нравятся. Я снова пожимаю плечами, и он

начинает смеяться над этим.

― Ты уже почти все знаешь обо мне, а я о тебе только то, как тебя зовут, сколько тебе лет,

и что ты независимая личность. Может, расскажешь что-нибудь о себе?

На выдохе я произношу протяжное громкое «Уууу», и Ангел снова смеется. Что я могу

рассказать о себе? Моя жизнь неинтересна, в ней нет событий, которыми бы хотелось

поделиться с кем-нибудь. Мои родители обычные зацикленные на работе люди, которые редко

уделяют мне должное внимание. Они, как и другие родители, обвиняют меня в том, что я плохо

знаю математику, и что я должна обязательно подтянуть предметы, которые мне ненавистны

больше всего. Что еще… Про то, что окружающий мир для меня не более, чем декорации, среди

которых я обязана СУЩЕСТВОВАТЬ. Но об этом, я думаю, Ангел уже знает.

― У меня порок сердца, поэтому я не могу ходить на физкультуру, ― произношу я вслух

свои последние мысли.

Ангел останавливается, и я вынуждена сделать то же самое. На его лицо черным по

белому написано удивление. Я глупо улыбаюсь, потому что он реально выглядит нелепо.

― Ты сейчас бледнее снега, ― говорю я.

― Порок сердца, ― произносит он.

Я киваю. Вот примерно такое же выражение лица было у моей мамы, когда она узнала об

этом диагнозе.

― Это не смертельно, так что переживать не из-за чего, ― я равнодушно пожимаю

плечами, хотя, на самом деле, болезнь доставляет мне неудобства, и продолжаю идти дальше.

Он тут же догоняет меня.

― Это же серьезно, ― Ангел громко сглатывает и расстегивает замок куртки до уровня

солнечного сплетения. ― Как… ты живешь с этим?

― Точно так же, как ты со своей хромотой, ― отвечаю я.

― Моя проблема меркнет перед твоей, ― бормочет он растерянно.

― Да ерунда…

Он собирается сказать что-то еще, но я выбираю момент и опережаю его.

― Мы почти пришли, ― объявляю я, когда мы останавливаемся перед дорогой.

46

Ангел переводит встревоженный взгляд с моего лица и смотрит перед собой.

― Мы у…

― Да, ― киваю я, понимая, что он хочет спросить.

― Так это место находится на озере, ― это он произносит так, словно обращается сам к

себе.

― Да. Пошли.

Мы ждем, пока проедет машина, и переходим дорогу. Затем идем по тропинке, доходим

до конца и сворачиваем с нее. Я веду его через деревья и вывожу к родному берегу с каменным

холмом в центре.

― Теперь я на сто пятьдесят процентов убежден в том, что ты другая, ― его голос

сливается с сильным порывом ветра, и я едва слышу его.

― Почему? ― спрашиваю я и поворачиваюсь к нему.

Он смотрит вдаль, на озеро.

― Потому что никто не сумел бы найти такое прекрасное место, как это, кроме тебя.

Потому что они не заметили бы этой красоты и прошли мимо. А ты заметила. Здесь

потрясающе. Правда.

Глава восьмая

Однажды утром я просыпаюсь и, как обычно, смотрюсь в зеркало. Я застываю, не могу

пошевелиться. Я долго смотрю на человека в отражении, и до меня не сразу доходит, что это я.

Со мной что-то не так. В моей внешности что-то изменилось, но в то же время все осталось